– Время не терпит, пока мы двигались по орбите, я просканировал поверхность и нашёл три перспективных места для укрытия техники. Нужно отправить пару ботов изучить их.
Киана, которая помимо защиты, она сейчас была активна, отвечала ещё за оборудование связи, замерла, видимо общаясь с кем-то, и сообщила:
– Капитан, только что на связь вышел «Эритан». Есть отклик, уже пообщались и опознались. Сейчас выжившие поднимутся на орбиту.
Так-то мы общаемся с кораблями напрямую, через конференц-связь, но незадолго до этого Элиос и Малия сцепились языками о возможностях средней бортовой артиллерии в эскадренном бою против внезапной атаки москитного флота, и Киана перевела на себя эту опцию, чтобы спорщикам никто не мешал. Кстати, победил в споре более опытный Элиос.
– Идём к «Эритану», – приказал Элиос, и Малия, сняв крейсер с орбиты, повела его ко второму нашему крейсеру.
«Эритан» и так был серьёзно загружен людьми, поэтому спасшихся я решил разместить на нашем «Шеебе», тем более для них найдётся работа, у нас вон больше девяноста процентов списочного состава экипажа отсутствует. Бот восьмого поколения, а также два истребителя того же поколения начали подниматься, когда мы уже были в прямой видимости на подходе ко второму крейсеру. Все три судна направились к нам. Малия активировала открытие бронестворок лётной палубы «Б», там новичков ждал десяток гвардейцев для штатной процедуры проверки и техник, мало ли кто находится внутри бота. Дополнительно все три судна были просканированы на предмет бомб и заложенной взрывчатки. Такие были обнаружены, но в стандартной упаковке. То есть в боеприпасах абордажников.
Встреча прошла обычно, у нас в экипаже были те, кто знал этих беглецов, тот же старший техник обеих палуб, он и выступил свидетелем с обеих сторон, да и гвардейцы были из одного взвода.
Пока Элиос прописывал новичков в состав команды крейсера, назначая их на разнообразные корабельные должности и определяя в каюты, я встал из- за пульта и направился к себе, а Малия разгоняла крейсер следом за «Эританом». Всё, мы летели в княжество. Три прыжка по семь дней – и мы на месте.
Сидя на диванчике в большом обеденном зале крейсера, я наблюдал, как сержант, наставник моего сына, играл с ним. Игра чем-то напоминала игру в бирюльки; как он пояснил мне, так он тренирует реакцию, умение анализировать и координацию принца. Женьки то бишь. Эти тренировки хороши в любом возрасте, главное, чтобы ребёнок понимал команды, а там уже зависит от характера и желания заниматься. Женьке игра пока нравилась. Я уже неделю наблюдаю за этими играми и вынужден признать, что толк в них был, координация движений у сына начала повышаться, походка стала увереннее, и падал он меньше. Правда, носиться стал как угорелый, но это вроде нормально в его возрасте.
Сейчас сын стоял в шести метрах от меня у дивана и, держа длинную палочку, сосредоточенно сопя, пытался подцепить одну фигурку, стараясь не зацепить остальные. Эти пластиковые детальки и удочку сделали техники по просьбе наставника. Получилось даже красиво, было видно, что техники вложили душу в заготовки. Среди своих подданных я пользовался большим уважением и даже любовью, поэтому все мои распоряжения среди экипажа выполнялись молниеносно. Вот только это не работало с гвардейцами – не отходили от меня, и всё тут. На все приказы отвечали: «Не положено инструкцией». Я только в одном месте могу уединиться, в своих апартаментах.
За последние двадцать дней мы преодолели часть Дикого космоса и наконец добрались до границ княжества. Сегодня, точнее, через четыре часа, в шесть вечера по корабельному времени мы должны выйти в соседней с границей системе. Лететь прямо в княжество я посчитал опрометчивым; пока никто не знал, что я жив, и этим нужно было воспользоваться. План был на стадии формирования, но для детализации мне требовалось получить самые свежие сведения по состоянию дел в княжестве и империи, а также тайно встретиться с адмиралом Ла Юнье. Вот уж кто даст мне полную информацию. Этого мамонта не просто свалить, а все попытки делают его только сильнее и злее. Злой же адмирал Ла Юнье – это злой адмирал Ла Юнье. Люмерцы и рейковцы наверняка передёргиваются, вспоминая проведённые им операции и какие они понесли потери.
Выйти мы должны были в зоне действия патрульных сил княжества неподалёку от Нирваны. Встретим там какого патрульного, опознаемся и отправим за адмиралом, а там уже как карта ляжет. Наверняка у Ла Юнье есть какие-то идеи, выслушать опытного боевого офицера стоило в любом случае, может, что и стоящее посоветует. Честно говоря, я в интригах не самый большой спец, практически ноль. Обычно, если кто против меня строил козни или распускал грязные слухи, получал по-простому в табло и потом в капсуле рихтовал свою внешность. Когда я жил в Люмере, трое так от меня пострадали, двое мужского пола и один женского. Последняя распускала слухи о жене, но после того, как я вроде бы случайно скинул её с балкона во время очередного бала, слухи резко прекратились. Сломанный позвоночник ей быстро восстановили в реаниматоре.
…В столовой находилось всего человек десять. Двое бойцов-абордажников в десантных комбезах обедали у уголка живой природы, отдельно сидевший техник задумчиво пила травяной настой, листая страницы на электронном планшете, лежавшем на столе. Кстати, она была единственной девушкой, что пережила тот абордаж и, к счастью, пересидела на планете. Ещё в столовой было пять гвардейцев и только что вошедшая Киана. В последнее время её мучил токсикоз, но она крепилась. Я мог бы его снять в капсуле, но младшая жена отказывалась. Честно говоря, информацию, принесённую мной, она восприняла с честью, слабо улыбнулась и хлопнулась в обморок. Я тогда сам бегом отнёс её в медсекцию и провёл полное исследование. Догадка подтвердилась, второй месяц пошёл, сейчас-то уже третий. В общем, сведения о гибели близких Киана приняла, немного поплакала, погрустила, но быстро пришла в себя; моя психологическая поддержка и напоминание, что она должна заботиться о ребёнке, пошли на пользу. Жена согласилась, что такой стресс ребёнку на пользу не пойдёт.
