– …охнатый сейф, сидеть я не хочу. Если тебе эта сикуха понравилась, сам ее и дрючь, мы тут тебе не помощники. Да менты потом всех поднимут, чтобы нас найти.
В щели между досками, неярко помигивая, шел отсвет от костра. Судя по запаху, бандиты что-то варили в котелке, видимо похлебку. Найдя более крупную щель, я слушал и смотрел, что те делали. Все трое сидели на чурбаках у костра у входа в амбар. Ворота они прикрыли, чтобы костром не привлекать внимания, и сейчас готовили себе горячее. Начало фразы я не слышал, но понять, о чем шел разговор, было можно. Старшому понравилась какая-то девка в селе, и тот решил взять свое силой, видимо не добившись взаимности. Дружки отговаривали, говоря, что это не их тема, сидеть за подобное они не хотели.
– Валить надо, – сказал все тот же, остальные двое все молчали. – Мент местный попалит, придется лесами уходить. Денег немного добыли, на дорогу хватит. До Москвы доберемся, а там свои.
– Гремыка правильно говорит, Флюс, – сказал самый молодой продолжавшему молча сидеть старшому. – Валить надо. И так задержались тут на два дня больше, чем хотели.
– Когда завтра пассажирский на Москву проходить будет? – наконец услышал я скрипучий голос старшего.
– К обеду должен быть, а когда точно, никто не знает. Начальник станции сказал, все расписания к черту полетели из-за войны.
– Значит, так, ждете меня с барахлишком на станции, место подберете, а как я попрощаюсь с недотрогой – то буду к отбытию…
Мне уже все стало ясно, поэтому, достав шокер, я просто выстрелил сквозь доски три раза, накрыв всю тройку. Открыв ворота, я посмотрел на лежавших на спине подельников главаря этой мелкой банды и на него самого. Сознания они не потеряли, просто были обездвижены. Сам старшой, со странным погонялом Флюс, упал лицом вперед, прямо в костер. Сейчас его лицо медленно обугливалось, в амбаре воняло паленой шерстью и горящим мясом. Помедлив, чтобы насладиться этой идиллией, я подошел и откинул старшого от костра. Тот еще и обвариться успел, опрокинув на себя котелок. Этот старшой и самый молодой были примерно моего роста и комплекции, третий был выше и суше. Так что я стал раздевать первых двух. Со старшого снял брюки и сапоги, а с молодого все. Пиджак, рубаху и майку с Флюса я снимать не стал, мало того что обгорели немного, так еще и похлебкой уделаны были.
Помимо этого я заимел один откровенно плохой нож, два приличных и один складной. Были документы, но они мне не требовались, и солидная пачка денег. Мелочь тоже была, и я ее забрал. Разную бытовую мелочевку отобрал, включая пару зажигалок. Поднявшись на верх сеновала, я, как и ожидал, обнаружил три мешка. Чемодана или сумок не было. Распотрошив их, я нашел еще больше вещей. Новенький костюм был, похоже, из мешка малого. Прикинув, я довольно кивнул. По размеру он мне подходил. Ну, и так набрал.
Кроме ножей у старшого пистолет был, «ТТ». Запасного магазина к нему я так и не нашел, да и в снаряженном было всего четыре патрона, причем один он держал в стволе, идиот. Самострела совсем не опасался. У этого типа пистолетов предохранителя не было, в таких случаях часто самопроизвольные выстрелы случались. Всего трофеев я набрал на два мешка, так что, собравшись, покинул амбар, не забыв погасить костерок, и двинул к лесу. Там на выбранном месте установил сторожевую систему: если кто пересечет десятиметровую зону, то комп бронекостюма меня поднимет, – и спокойно уснул. А забрался я в глубину кустарника, сюда сложно пролезть, так что считал себя в полной безопасности.
Утром я достал из одного мешка узелок, тоже трофей с воришек, и, устроившись поудобнее на своем наблюдательном пункте, продолжил следить за станцией, заодно завтракал. При них я нашел пару вкрутую сваренных яиц, кусок пирога с капустой, полкаравая хлеба, небольшой кусок копченого сала, половинку луковицы, и все. Видимо, это были остатки с обеда, но мне хватило. Позавтракал нормально, да и воды напился из своей фляги, прополоскав полость рта. Утолив голод, я продолжил наблюдение.
Блатных не было часов до десяти. Одному теперь не до насилия сельчанки, все лицо – сплошной ожог, второй раздет, так что я не удивился, когда появился их третий подельник. Тот высокий и худой со скуластым лицом. Он изучал тех, кто был на базаре, и по-тихому таскал. Надо сказать, руки у него росли откуда надо, даже я, внимательно наблюдая за ним, не всегда успевал фиксировать, когда чья-нибудь собственность сменяла владельца. В общем, утащив кошелек у какой-то расфуфыренной дамочки, явно из беженок, он в переулке очистил его и вернулся на рынок уже совершать покупки. Купил одежды, обувь – ему хватило, мешок и еды. Все это распихал в купленный мешок, после чего двинул к своему амбару, опасливо оглядываясь.
Дальше я за ними не следил, к озеру ходил, где постирал всю добытую одежду и повесил сушиться в кустарнике, в котором ночевал. Стирать пришлось хорошо, с песком и глиной, а то те, похоже, и не знали, что такое стирка, полы куртки и рукавов были засалены. Еле отмыл. Да и запашок от одежды шел. Так что, дав ей отмокнуть, отстирал, даже без мыла получилось неплохо, и теперь та сохла. Вот после обеда, вернувшись к наблюдению, я заметил, что из амбара выходит с высоким на пару какой-то мужчина с портфелем в руках, похоже врач или фельдшер. Они немного поговорили у входа, после чего медик направился на станцию, а высокий ушел внутрь. Когда пришел поезд, все трое – старшой имел полностью забинтованную голову, только щели для глаз и рта, – забравшись в один из вагонов, отбыли. Я даже вздохнул с облегчением. Кто их ограбил, они, понятное дело, не знают, не могли видеть, только нечеткий силуэт, все же парализованы были, а не оглушены и без сознания. Поэтому могли опознать не меня, а свою бывшую одежду по множеству мелких деталей. Теперь эта проблема снята, блатные отбыли, и можно посетить рынок на станции, а то реально кишка кишкой играет. Все, что осталось от бандитов, я уже уничтожил, и теперь очень хотелось есть. Все же последнее время я приметил все возрастающий аппетит, раньше я столько не ел. Повторюсь, такой скачок аппетита настораживал, и я не без основания подозревал в этом проделки паразита. Ведь именно тогда, когда он внедрился в мое
