Скучно в городе Пекине

героем нашего времени, или хотя бы героем наших фильмов, я бы, может быть, кинулся бы вслед и загнал бы чьего-нибудь «жигуленка».[44] Но я пошел в свою комнату и лег спать. Во сне жизнь проходит немного быстрее.[45]

,

Примечания

1

Внимание! Если вы читаете «Скучно в городе Пекине» впервые, проигнорируйте примечания, а то будет неинтересно. А вот, если в первый раз будет интересно, прочтите еще раз — с примечаниями. А эту славную песенку подарил мне в Нордвике наш «шефа», Владимир Георгиевич Сиротинин. Я сразу же понял, какое это классное название для рассказа и загорелся рассказ написать. Только, действительно, про что? А название очень точно отражает пустыню в душе героя…

2

А это — песня маминого детдомовского детства. Вообще, здесь пока идёт треп ни о чём. Разгоняемся помаленьку…

3

Смех смехом, но я снимал с себя после каждого выхода по сотне клещей. Я устроил им кладбище в стакане и набрал чуть ли не четверть стакана этих гадов.

4

Вот уже кончается трёп и начинаются серьезные заявки. Вот такой он мизантроп, видите ли. Он, видите ли, любит одиночество. Между тем, если бы меня попросили выразить идею «Пекина» одним словом, я бы сказал слово «одиночество». О, знает ли кто-нибудь одиночество более одинокое? Да, есть одинокие женщины, но приходит мужчина — и они перестают быть одинокими. Крокодил Гена пишет объявление — и находит себе друзей. А вот такое одиночество не хотите — когда между тобой и человечеством ничего общего нет? Когда среди людей ты ещё больше одинок, чем в одиночке? Когда ты одинок не в силу внешних обстоятельств, а одинок по природе своей… В конце рассказа, устав от аллегорий, я говорю всё это прямым текстом.

5

Ну, этот пассаж про музу — едва ли не лучшие строки, которые я написал. Тряся своими персями… Ах, какая музыка! Впрочем, сравнение писательства с поносом — не весьма оригинальное. И, кстати про датскую поэзию, если кто не знает — это стихи, которые пишут к датам. К дню рождения, например. Самый мерзкий вид графомании.

6

Никаких дверей в кабину в циркулярном душе нет. И медсестра стала включать воду для каждого отдыхающего отдельно — только в 1996 году, когда кубометр стал стоить двадцать тысяч рублей. А до того вода лилась себе и никакой медсестры не было. Но в стихе медсестра играет роль чуть ли не Бога, потому я и погрешил против технической истины.

7

Стих не такой простой, как кажется. Впервые в нём появляется Оля В., о которой вы вряд ли узнаете, потому что я этим делиться с вами не собираюсь (просто посмотрите все мои стихи и рассказы с 1985 года по примерно 1994, и вы почти все поймете). Вот эти все жизненные передряги (как же душ в бока впивался), и любовные неудачи (ну, а всего сильнее в пах). И горечь от своего малодушия (Я, точно, жил не так, чтоб очень, всё норовил и вам и нам). Ну, а пассаж о том, как я смело вошёл в струи — это о том, как я, защитившись от любви и обретя тем самым внутреннюю стойкость, двинулся навстречу жизненным передрягам. Вы думаете, я разыгрываю? Ничуть не бывало, когда я писал стих, имел в виду именно всё это.

8

А вот уже заявка на философию. Обратите внимание: герой хочет придушить гражданку только за то, что ей для счастья надо так мало. Вы не находите, что он ей люто завидует? Опять штрих в ту же копилку — про одиночество. Заметьте также, что про одиночество упоминается чуть ли не в каждом абзаце — чем дальше, тем больше… Хохмы хохмами, а мы подходим всё ближе к сути.

9

Но, кстати, и хохмы неплохие. И все мои — про режим, про достоинства, про курсы, про количество и качество. Песня про радон без мужика, к сожалению, не моя — народная, и куплетов в ней значительно больше, правда, нематерные встречаются очень редко.

10

И еще. Заметьте, как педалируется здесь «забыл, как звать». То есть люди настолько неинтересны герою, что он и их имена-то не запоминает. Попытка героя приблизиться к человечеству начнётся как раз с