Когда за окнами сгустилась тьма, разбавленная мягким светом Теллуриуса и Атлии, я перепоручил заботы о Крэгусе и его людях вездесущему Бахме. Силурис и Норбан отбыли донести разработанный нами план другим членам маленького Драконьего братства.
– Пойду и я, друг, – сказал, поднимаясь со своего места, Ильшур, – столько всего еще предстоит проверить, но даже самым сильным из нас порой требуется элементарный отдых.
– Ильшур, – тихо начал я, собираясь с мыслями, – те три женщины, которые были на аукционе с землянкой…
– Я понимаю, что ты захочешь их вернуть, для твоей пары. Прослежу, чтобы они ни в чем не нуждались в моем замке этой ночью, а с утра открою переход двоим из них.
– Двоим? – Мое удивление было настолько ярким, что даже сидящий рядом Тизкар ухмыльнулся.
– Двоим, – как ни в чем не бывало подтвердил Ильшур. – Малышку заисланку и летианку я тебе верну, но огненную Муррию… Извини, друг, но я мужчина и я пока жив. Отдать ее сейчас выше моих сил!
– Ты не меняешься, – расхохотался я. – Даже перед лицом нависшей угрозы ты думаешь о плотских удовольствиях.
– А разве ты о них не думаешь? – парировал Ильшур.
– Я могу думать о них лишь с одной женщиной. – Улыбнулся, с нежностью вспоминая мою Кэт, теплую, маленькую, мирно спящую сейчас в моей кровати.
И вдруг отчетливо понял, куда меня с неукротимой силой тянуло все время нашей беседы. Я хотел сидеть рядом и смотреть, как она спит, поймать момент ее пробуждения, увидеть свое отражение в ее сонных глазках. Я хотел просто быть рядом. Всегда.
– Да, друг, ты остановил свой выбор на одном пироге, – рассмеялся этот пройдоха, – я же намереваюсь отдать должное всему гастрономическому разнообразию.
– Посмотрю я, куда денется это разнообразие, когда на горизонте покажется твой пирог, – не смог удержаться от шпильки я.
– О, надеюсь, это будет очень нескоро, – ухмыльнулся он, шагая в открывшуюся арку, – утром пришлю девчонок.
И за этим сластолюбцем закрылся переход.
– Уважаемый Тизкар, – обратился я к Мудрому, – для меня честь принимать тебя в моем доме. Будь моим гостем, пока не определишься со своим. Многие дворцы пустуют, но, если желаешь, мы отстроим тебе твой прежний.
– Нет, мой мальчик, – он печально улыбнулся, – без моей Лунны для меня любой дворец словно пустыня. Скоро ты поймешь меня, осознав в полной мере зависимость от своей пары. Если не возражаешь, я приму твое гостеприимство.
– Буду рад. – Я чувствовал в груди нервную пульсацию симбионта.
Это означало одно – скоро проснется моя Кэт. Ни за какие сокровища Вселенной я не пропущу мгновение ее пробуждения.
– Мне тут Ильшур за столом поведал много интересного, – отозвался Мудрый, – я бы хотел исследовать подвальную комнату, где тексы проводили свои ритуалы. У меня много догадок на этот счет.
– Делай, что сочтешь нужным, Тизкар. – Я был уже на пути к своей спальне, и ничто не могло меня остановить. – Твои приказы в моем замке будут восприниматься, как мои.
В подтверждение своих слов отпустил поток силы. Искрящаяся змейка скользнула с моих пальцев, растворяясь в пространстве. Никак не привыкну к тому, что вижу ментально-энергетические потоки.
– Иди, иди, Анситор, – по-отечески напутствовал меня Тизкар, – ночь в своем апогее, и скоро день вновь сменит ее, ты нужен своей паре. А я найду, кто обо мне позаботится.
В покои я практически влетел, чувствуя, что вот-вот мое неожиданное счастье откроет свои прекрасные глазки. Она лежала на огромной кровати, такая маленькая, такая хрупкая, такая вся моя. Медленно опустился в кресло, не в силах отвести взгляд от своего сокровища. Как много я хотел сказать ей уже утром, после нашей первой волшебной ночи. И как много печальных событий за этим последовало. Пусть ругается, пусть кричит, я заслужил ее гнев. В конце концов, у меня вечность, чтобы вымолить у нее прощение. Мне теперь есть для чего жить, есть к чему стремиться и есть за кого отдать эту самую долгую драконью жизнь.
Вот ее размеренное дыхание стало глубже, ресницы задрожали, она потянулась, как сонный котенок, и, вздохнув, наконец открыла глаза. Я сидел тихо, ловя каждый момент ее пробуждения. Нежность переполняла мое сердце. Нет в мире ничего прекраснее любимой женщины. Моя Кэт тихо лежала и осматривала помещение. Потом, видимо узнав спальню, медленно села в кровати, закутав в одеяло свое нагое тело. Ее взгляд неспешно обводил все помещение, пока не остановился на мне. Кэт, мой проснувшийся котенок, моя лучистая девочка сидела и смотрела на меня. Я ожидал всего – гнева, злости, но ее взгляд был безразличным, словно она смотрела не на меня, а на предмет мебели. Это было больно. Самое дорогое для меня существо не испытывает ко мне никаких эмоций? Не может этого быть. Она просто еще не проснулась. Сейчас она придет в себя и ее лучистые глазки снова засияют. Я улыбнулся своим мыслям.
– Привет, – сказал как можно спокойнее.
