воображением миссис Ванчи в город людей. Среди нежно-розовых и лиловых цветов что-то блестело.
Ужин проходил в подавленном молчании. В течение нескольких часов Тео, Альто и два графа осматривали огромный дом, от подземелий до мансард, комнату за комнатой. Потом обшарили каждый дюйм пространства вокруг Эстер-Холла. Но никаких следов леди Глори они так и не обнаружили. А потом дождь зарядил с новой силой, поднялся ветер, от которого ветка угрожающе заскрипела и закачалась. Четверке пришлось вернуться во флигель ни с чем.
— Ее последние слова были «Удачи!», — вспомнил граф Уайет, так и не притронувшийся к еде. Посмотрел на сидевшего напротив Шварца, невозмутимо разламывавшего хлеб, и не выдержал: — И ты можешь есть, когда жизнь леди Глори…
— По крайней мере, я не говорю о ней так, будто она мертва, — спокойно оборвал его тот.
Граф Уайет некоторое время молчал, потом загробным голосом изрек:
— Если бы я с ней полетел, ничего не случилось бы, это все моя…
— Если бы с ней был я, она сейчас была бы в безопасности, — снова прервал его Шварц.
— Какого черта ты все время меня перебиваешь?
— Ты редко говоришь что-нибудь ценное, — последовал спокойный ответ. — И вообще, если бы ты не увязался за нами на охоту, никакого соревнования…
— Но вы тоже согласились на соревнование. — Альто поднял на Шварца алые глаза.
Граф закусил губу и отвернулся:
— Да… вы правы. Извините.
— А передо мной ты извиниться не хочешь? — взвился Уайет. — Это
— Я? Употребил такое громкое слово по отношению к тебе? — Шварц глянул на свои ухоженные ногти. — Когда?
— Ну ладно, не назвал! Но ты так считаешь! — Юноша даже на стуле подпрыгнул от злости. — И я требую…
—
— Так… — Тео, у которого от этой перебранки начинало звенеть в ушах, ударил ладонью по столу. — В нашем присутствии — никаких дуэлей. И вообще нам нужно спасти девушку, которая вам обоим правится, а вы ругаетесь, как…
— На рынке, — подсказал Альто.
Оба графа вытаращились на мальчика: кажется, их удивил его сердитый вид и серьезный взрослый тон. Потом синхронно пожали плечами.
— Прошу прощения, — тихо сказал граф Шварц.
— У него просите. — Тео указал на молчащего Уайета.
Тот поднялся и покачал головой:
— Не нужно.
Уайет обогнул стол и вышел из общей комнаты в коридор. Тео с Альто переглянулись и одновременно посмотрели на графа Шварца. Тот по-прежнему равнодушно созерцал свои ногти. Вид у юноши был какой-то нахохленный, а из-за того, что комната освещалась лишь несколькими керосинками и горящим камином, атмосфера казалась особенно гнетущей.
— Зря вы так, — негромко сказал Альто. — Я понимаю, что вы в любви никак не разберетесь, но все-таки…
— Это вообще вас не касается. — Шварц скрестил на груди руки. — И кто вас сюда принес, черт возьми…
Оборотень пожал плечами и кивнул:
— Мы-то завтра рванем отсюда, а вам давать объяснения, куда вы дели девушку.
Открылась дверь, вошла горничная с подносом, на котором стояло четыре высоких стакана с алой дымящейся жидкостью:
— Пунш, джентльмены. — Она оставила поднос и, развернувшись, удалилась.
Альто проводил ее взглядом и, как бы между прочим, отметил:
— Прислуга совсем не встревожена отсутствием леди Глори…
Тео кивнул: и от него это не ускользнуло. Но можно ли было объяснить это природным спокойствием дворецкого и горничной или…
В этот момент дождь застучал в стекло с утроенной силой, а ветер завыл тревожнее. Тео взял стакан в руки и вдохнул сладковатый запах. Отдаленно он напоминал аромат того ядовитого цветка, но не вызывал головокружения. Тео сделал глоток — напиток слегка обжег горло, но мальчик не почувствовал ничего крепкого, скорее сок или красный чай. Вкус был сладковатый, фруктово-перечный, но это не мешало отлично прогонять озноб. Кажется, дело было в меде и особенных специях: еще по пути в Эстер-Холл леди Глори специально залетала в лавку с загадочной вывеской «Марцейские диковины». Там она долго, придирчиво выбирала ягоды, листья, порошки и соцветия, стеллажи с которыми занимали две из четырех стен. Получившаяся смесь не напоминала ничего из того, что готовил отец, а ведь специй у него было просто море…
Ощущение тепла, которое разлилось по всем сосудам от пунша, было очень приятным. Тео невольно подумал о том, что не отказался бы и от второй
