Кимберли оглянулась назад, а затем снова посмотрела вперед.
– Что думаешь?
Коккалис понимал ее обеспокоенность.
Китайцы обнаружили устройство GPS и использовали военного в качестве приманки, чтобы выйти на тех, кто следит за сигналом.
«Например, на нас».
Следуя за объектом, Монк взвесил риск. Сейчас разумнее всего было бы отступить и оценить ситуацию, однако после того как они с Моу целый день бессильно сидели и ждали, нетерпение в нем пересилило осторожность. Коккалис понимал, что самая высокая вероятность спасти пленников – это действовать в течение первых двадцати четырех часов. Тело убитого студента на лужайке центра изучения приматов Йеркес служило ярким доказательством безжалостности тех, кто осуществлял эту операцию.
«Не исключено, что этот самый военный как раз и застрелил несчастного парня».
– Ну? – спросила Кимберли.
Монк ускорил шаг, сознавая, что есть только один путь получить какие-либо ответы.
– Берем его!
Мария внутренне напряглась, увидев, как с грохотом раскрылись двустворчатые двери в конце коридора. Она поднялась на ноги, загораживая собой Баако. Появился погрузчик, везущий ту же самую клетку, которая использовалась для транспортировки гориллы накануне.
– Похоже, наше время вышло, – с потемневшим от ярости лицом пробормотал Ковальски.
Погрузчик сопровождала группа из четырех солдат. Все четверо были с автоматами, а один держал в руке еще и электрошокер.
Баако испуганно прижался к своей приемной матери, вспоминая и клетку, и боль электрических разрядов. Он протянул руку к Джо, без слов прося у него защиты.
Взяв обезьяну за руку, великан повернулся лицом к приближающимся врагам.
Когда погрузчик поравнялся с загоном, из его кабины выскочил еще один военный. Он бросил команду водителю, и тот опустил клетку на пол. Мария узнала Чан Суня – подполковник был в наглаженном мундире и с зализанными назад черными волосами, влажными, словно после душа. Она удивилась, увидев здесь его, а не его младшего брата Гао. Судя по хмурому выражению лица Чана, он был недоволен тем, что ему поручили такую грубую физическую работу, как перевозка гориллы.
Жестом приказав одному из солдат отпереть клетку, Сунь рявкнул что-то другому, который сжимал в руках шокер. Оба солдата поспешили выполнить приказ. Дверь клетки распахнулась настежь, и дула автоматов уставились на пленников, а из шокера брызнул сноп голубых искр.
Баако била дрожь. Поморщившись от боли, Ковальски взглянул на свои пальцы, раздавленные судорожно стиснутой рукой объятой ужасом гориллы. Тем не менее великан не стал высвобождать свою руку. Шагнув вперед, он посмотрел в лицо Чану.
– Вы не посадите Баако в клетку, – сказал Джо. – Он остается с нами.
Подполковник лишь презрительно усмехнулся.
Мария шагнула к Ковальски, поддерживая его:
– Если Баако сегодня утром будут делать операцию, дополнительный стресс может привести к нежелательным последствиям. Не сомневаюсь, генерал- майор Ляо…
Не дав ей договорить, Сунь выхватил из кобуры на ремне большой пистолет, и Крэндолл тотчас же осознала свою ошибку. Памятуя о напряженности в отношениях между китайскими военными, она не должна была упоминать имя Ляо. Мария узнала оружие в руке Чана. Это был пневмопистолет с зарядом снотворного.
Джо поднял руку, собираясь привести новые доводы. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, Сунь прицелился и выстрелил.
Пролетев между Крэндолл и Ковальски, оперенная стрела вонзилась Баако в плечо. Вскрикнув от боли, горилла прихлопнула стрелу, выдергивая ее из тела. Однако доза снотворного уже попала животному в кровь. Громко гукая от страха, Баако выпустил руку Ковальски и отступил в глубь загона.
Мария поспешила к нему. Джо бросился за нею по пятам, громко ругаясь.
Женщина опустилась на корточки перед забившимся в угол Баако. Горилла сжалась в комок, и в ее широко раскрытых глазах светилась паника. Мария прижала ее к груди.
– Всё в порядке, малыш, – присоединился к ней Ковальски.
Повернувшись к нему, Баако поднял дрожащие руки, сжал кулаки и повращал ими, постукивая костяшками пальцев.
«Вместе».
– Я тебя не брошу, – заверил его Джо. – Мы – одна команда.
– Правильно! – поддержала его Мария, не зная, поймет ли обезьяна ее слова, но стараясь придать своему голосу уверенность.
