повязку.
– Ну как, живая? Съел тебя мужчина? – веселился навсей.
Губы вновь коснулись моих, дразня, то отстраняясь, то приникая вновь.
Сердце прыгало, дыхания давно не хватало, тело покрылось мурашками.
Вот Геральт дотронулся до нежной кожи за ушами, лизнул. Затем поцелуй, быстрый, воздушный – и безумие из череды скользящих прикосновений к шее, от подбородка до декольте. Не выдержав, шумно вздохнула и чуть прогнулась в руках навсея. Голос разума становился все тише, новые желания и чувства рвались на свободу. Не предполагала, будто чье-то горячее тяжелое дыхание, щекотавшее волоски на коже, может вызывать нечто сродни эйфории. Объятия Геральта казались столь же уютными, как и теплая ванная, а умелые пальцы заставляли покусывать губы. Как, как он это делал, чем опоил?
Мы оказались сидящими на диване. Вернее, навсей на диване, а я у него на коленях. Пальцы Геральта забрались под юбки, погладив чулок. Будто почувствовав мое напряжение, навсей тут же отпустил голень и занялся ступней. А, Вседержители, что он делал! Позабыв о девичьей чести, я плавилась в умелых руках, а ведь Геральт всего-то массировал пальцы.
– Как далеко можно зайти? – неожиданно спросил навсей.
Не стала скрывать вздоха разочарования, когда он отпустил ногу и ссадил с колен.
– Хватит, наверное? – Повязка сползла на грудь, и я встретила блуждающий взгляд Геральта. – А то не выдержу. Ты восхитительна, Дария, и напрасно скрываешь свою красоту.
– Что это было? – хрипло спросила я, отодвинувшись от навсея.
Дурман улетучился, вернулись прежние страхи и стыд. Неужели это я жаждала ласки мужчины? Теперь навсей думает обо мне дурно, как о навсейке: только темные позволяют себе подобные развлечения и мысли. Я обязана была сразу сорвать повязку, не могла получать удовольствие! Уткнувшись лицом в обивку, попросила Геральта уйти. Тот и ухом не повел, обнял и с уверенностью шепнул: «Я высвобожу тебя, настоящую». Потом встал и предложил готовиться ко сну.
– Спать придется в одной постели, – «обрадовал» навсей. – Но я, как в старинных легендах, положу между нами меч. А то решишь, будто насиловать полезу. В особо изощренной форме, раз темный.
Геральт укоризненно глянул на меня. А что, разве не так? Кажется, даже спросила вслух, раз навсей ответил, гордо так, с чувством собственного достоинства:
– Я не животное, а ты ведешь себя как малолетняя дурочка.
И ушел, буркнув, что вернется затемно.
Глава 7
Совместная ночь с навсеем стала вторым по силе волнительным моментом в жизни. Первый, к слову, тоже связан с Геральтом. Никогда прежде я не лежала рядом с мужчиной, не ощущала тепла его тела. Так уж вышло, спать на краешке навсей не пожелал, кровать же неширокая, хотя по меркам гостиницы и солидная, поэтому бедра соприкасались с его бедрами, а на мне только панталоны и нижняя рубашка! Не раздеться нельзя, синяки намнешь, хочешь не хочешь – придется. Словом, юркнула под одеяло и отвернулась к стене.
Как и говорил, Геральт вернулся после заката, глянул на притихшую меня и отправился в ванную. Оттуда он вышел в рубашке навыпуск, еще больше вогнав в краску. А вдруг под ней ничего? Видимо, Геральт легко прочитал опасения по пятнистому лицу и поднял рубашку, показав мужские панталоны. В отличие от женских, они не висели мешком, а подчеркивали размер содержимого. Не на завязках, а на пуговицах, мелких, будто жемчужины. Явно шились на заказ.
– Как называются, сказать? – лениво поинтересовался навсей, подойдя ближе. Упиваясь моим смущением, принял эффектную позу и добавил: – Можешь пощупать. Если ради научного интереса, бить поклоны Великой Матери не придется. А называется сия вещица кальсонами.
Вот тебе и панталоны!
Потрогать отказалась и попросила опустить рубашку. Так лучше, ничего не смущает. Хоть мужское достоинство и спокойное, все равно мысли в голове бродят. Я ведь видела, какое оно. От воспоминаний раскраснелась еще больше. Внимательно наблюдавший за мной Геральт пошутил: нет на свете существа развратнее девственницы. На вопрос почему, лукаво ответил: «Сама знаешь». Покраснела еще гуще, но промолчала.
– Пояс сняла? – Вопрос вызвал очередную волну паники.
– Дария, ну не смешно уже! – нахмурился темный и присел рядом. Рука легла возле моей. – Ладно сначала, но теперь-то? Что тебе о навсеях рассказывали, раз самой себе не веришь?
