– Пожалуйста! – в мольбе обратила взгляд к Геральту.
Я могу помочь несчастной, хотя бы попытаюсь. Если во мне теперь часть Геральта, его на-ре поможет, подстрахует. Я ничем не рискую, а в случае успеха смогу спасти чужую жизнь.
– Она магесса? – покосилась на несчастную.
Красивая, вся в белом, только вышивка на платье голубая. Брюнетка с васильковыми глазами. Смерть сделала кожу мраморной, но и при жизни та, судя по всему, отличалась аристократической белизной.
Геральт покачал головой и глухо прошептал:
– Фрейлина ее величества.
Вздрогнула и испуганно глянула на него. Даже руку сжала: испугалась, что следующим найдут мертвым Геральта. Везде королева! Как и навсей, я не верила в совпадения, а в свете недавних объяснений предполагала, что неизвестный хотел избавиться от ее величества ради короны для собственной ставленницы.
Соланж поводил ладонями над грудью несчастной, а затем потребовал крови:
– Неважно чьей, только свежей.
Толпа отхлынула, рядом с некромантом остались только мы. Судя по выражению лица, Геральт тоже предпочел бы уйти. Видимо, Соланж собирался проводить некромантский ритуал, даже нож вытащил. Тонкий, изящный, с обоюдоострым клинком, он, как влитой, сидел в руке. Почувствовав мой взгляд, Соланж обернулся и убрал упавшую на нос короткую прядку. Теперь глаза у него стали цвета жженого сахара. Красивые, если не знать, кому они принадлежат, и не замечать притаившегося на дне холода, можно увлечься. Определенно, Соланж не навсей, а существо из другого мира. Он разительно не походил на других мужчин и женщин.
– Нет, – с легким смешком проговорил некромант, – вашу кровь я не возьму, девушка, у меня на нее другие планы. А вот граф мог бы пожертвовать.
– Вы некромант, ваша и кровь, – парировал навсей и настойчиво потащил меня прочь.
Но я же упрямая, клятву давала. В итоге вновь оказалась возле несчастной и попросила дать возможность взглянуть.
– Целительница не только на словах? – удивился Соланж и осклабился. – Не побоишься сесть рядом, довериться мне?
На-ре Геральта среагировало мгновенно: словно сторожевой пес, метнулось к некроманту, парализовав. Наверное, и я в свое время выглядела так же: статуя с недвижными глазами. Однако Соланж не позволил так быстро победить себя. По телу пошло нечто вроде ряби, и на-ре Геральта покинуло чужое сознание.
– Убить, не выпив силу, глупо, – покачал головой Соланж.
Он поднялся на ноги и теперь наступал на Геральта. Вокруг кончиков пальцев подозрительно сгущался воздух.
Они драться собрались, а драгоценные минуты уходят!
Проскользнула мимо двух «петухов» и склонилась над женщиной. Взяла ее за руку и на всякий случай пощупала пульс – разумеется, его нет, мертва. Тогда на свой страх и риск потянулась к сознанию брюнетки, надеясь, что оно не угасло. Если сумею ухватиться за ниточку – спасу, вытащу.
– Давай помогу. – Меня обхватили за талию, подарив надежную опору.
Не отреагировала: уже погрузилась в темноту чужого тела. Вот он, яд, сделал свою черную работу! Убийца не поскупился, не оставил шансов выжить. От смрада тошнило, мертвое сознание вытягивало силы.
– Не трогай ее! – донесся будто из небытия голос Геральта.
Он прозвучал так ясно, отчетливо. Тогда почему едва слышала Соланжа?
Чернота подбиралась все ближе, щупальца лизали руки. Холодно! Все совсем не так, как с Геральтом, тут уже вступила в свои права последняя стадия разложения, и мертвое взяло вверх над живым. Даже слизь не зеленая, а темно-коричневая.
Успокойся, Дария, забудь о голосах и делай свою работу.
Сконцентрировавшись, вызвала ментальный нож и приступила к чистке. Руки по локоть погрузились в черную субстанцию. Я старалась не думать о дурном запахе и мертвечине, просто вырезала яд.
– Дурак, не придержу – умрет. – Соланж.
Они там ссорятся? А, неважно, лишь бы не мешали.
Меня дернуло назад. Едва не выронила нож и, потеряв связь с чужим сознанием, понеслась куда-то, увы, не в обычный мир. Страшно? Нет, не так – страшно! Невидимая воронка засасывала в кромешную темноту. Я не могла остановиться, даже зацепиться за что-то. Свет гас, интуиция подсказывала: еще немного, и душа отделится от тела. Моя душа! Пробовала кричать – ничего, губы не шевелились. Ментальный зов, который целители посылали сознанию больных, тоже замер, не родившись.
Конец. Поздно сожалеть о содеянном. О том, что вернулась к погибшей женщине, что не слушала Геральта, толком его не поцеловала. Интересно, навсей станет вспоминать обо мне или я всего лишь наиви, игрушка? Сжавшееся от страха сердце надеялось – он хоть немного меня любил. Ревновал же,
