— Они знали, где вас искать?
— Знали…
— Давно в этой избушке?
— Вторые сутки.
— С боком что?
— Ночью на сук наскочила. Наверное, ребро треснуло.
— Дикарей видели?
— Нет.
— А почему убежали из Кистеневки? Вы ведь убежали?
— Да, мы сбежали. Сил не было терпеть издевательства. Мужиков деревенских обслуживать — никому не пожелаешь. Иногда по пять клиентов в сутки. Марьянка, подружка наша, не выдержала, повесилась. Они не люди, а звери. С пришлыми, кто из города, или повольниками заискивали, а нас в отдельной избе держали и по очереди заходили. Скоты!
— А мужики ваши где?
— Сельские их продали… Говорили, что в Каменец отправили…
— Так-так… А вы как смогли сбежать?
— Паренек один помог. Он на Анжелку запал, а потом за стену вывез и отпустил. Сначала хотел с нами уйти, но не получилось. Его заметили и назад завернули, а мы ждать не стали и сбежали.
— И куда направлялись?
— К горам. Слух был, что где-то пещеры есть, и там племя, которое всех принимает. Только добраться нелегко. Лесовики могут поймать, а потом за выкуп или оружие селянам вернуть. А еще зверье дикое может сожрать.
— Как додумались меня обокрасть?
— Мы белку-подранка сбили. Начали разделывать и тебя заметили. Выйти побоялись, решили украсть рюкзак.
— А не могли подумать, что я за вами пойду?
— Нам все равно уже… Без еды долго не протянем… И куда идти, не знаем…
— Понятно.
Вопросов у меня было много, и я спрашивал, спрашивал и снова спрашивал. До тех пор, пока Лиза могла отвечать. А когда она устала и попросила пить, я разрешил женщине напиться и задумался.
В отличие от меня девчонкам не повезло. Они с самого начала оказались внизу социальной лестницы и стали наложницами кистеневцев, которые по местным законам ни в чем не виноваты. Кистеневка — вольное поселение под протекторатом Каменецкого княжества. Поэтому, обратив потеряшек в рабов, фермеры ничем не рисковали. Тут все просто. Но встает извечный вопрос — что дальше?
Больше меня в избушке ничто не задерживало, и я собрал свои вещи. Мои припасы воровки ополовинили. Но не убивать же их за это? Были бы мужики, тогда все иначе: пуля в лоб. А этим бедолагам и так досталось.
Закинув рюкзак на плечи, я направился к выходу и услышал голос Лизы:
— Ты уходишь?
Мне надо было промолчать, но я отозвался:
— Да.
— А мы… Как же мы?
Я пожал плечами:
— К вам у меня претензий нет. Делайте что хотите.
Краткая пауза. Я уже на пороге, и снова женский голос, жалобный и тоскливый:
— Не бросай нас…
Наверное, следовало отдать им остатки продовольствия и запасной нож, а затем уйти. Но я не смог. Еще раз обдумал ситуацию и сказал:
— Ешьте и собирайтесь. Пойдете со мной.
Куда идти и кто я такой, они не спрашивали. Видимо, силы беглянок, как физические, так и душевные, были на исходе…
Покинув избушку, мы продолжили движение на север. Вечером я подстрелил молодого подсвинка, и у нас был пир. А на следующий день добрались до границ Преображеского анклава. По крайней мере, я на это надеялся и верил, что подаренная Кольцом карта меня не подвела.
С опушки леса мы разглядели припорошенные снежком квадраты вспаханных полей, одиночные строения, обнесенный частоколом поселок вдалеке и хорошую грунтовую дорогу. Еще заметил вдалеке легковую машину темно-зеленого цвета, на мгновение выскочившую на бугор, а потом караван из пяти телег. Опять же, если верить карте, невдалеке город Александровск.
