Иван чувствовал, как сильно бьётся сердце рыжей ведьмы, и эти удары отзывались в голове колокольным звоном. Голова гудела, душа пела, а губы сами собой шептали… Впрочем, каждый может догадаться, что именно шепчут губы в таких случаях. Ну а кому незнакомо такое, того стоит пожалеть и пристрелить из той же самой жалости. Потому что человек ли это вообще?
Выпей, не бойся, выпей! Скажет жена: «Подлец!» – А ты гордо неси, как вымпел, Литровый терновый венец. Трубы горящие, Так чего ж я робею? Тварь я дрожащая Или право имею?[1]
Величайшую истину, провозглашённую в волшебной песне, встретили дружным одобрительным рёвом сотен глоток. От акустического удара покачнулось пламя свечей в люстрах под потолком, потрескались и погасли магические светильники на стенах и задрожали стёкла в окнах. Виконт этого не заметил, он растворился в музыке и движении. Растворился в глазах рыжей ведьмы, в игре света и полутеней…
Норвайский рикс, внимательно наблюдающий за танцем, вздохнул и признался риттеру фон Тетюшу:
– А ты знаешь, Серёга, я им по-хорошему завидую. Мне в жизни попадались ведьмы, но все до одной в плохом смысле этого слова. А у тебя как?
– Да примерно та же самая картина, – откликнулся фон Тетюш. – Но я не оставляю надежду на…
Договорить риттер не успел – со звоном разлетелось оконное стекло, и в колонну рядом с его головой воткнулась двуручная норвайская секира.
Вова с недоумением посмотрел на оружие, лезвие которого вошло в мрамор почти наполовину, и покачал головой:
– Представляешь, местные эстеты оштукатурили обычную деревяшку под ценный камень! Тьфу, понты дешёвые…
– А-а-а… откуда это?
– Секира? Она из окна прилетела. И судя по рунам на рукоятке, припёрся кто-то из родственников. Вот только их здесь и не хватало для полного счастья.
Глава 12
Дон Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат творил чудеса, так как проводимое им лечение давно уже вышло за пределы возможностей обычной магической медицины. Граф фон Юрбаркас, чьи силы были позаимствованы практически без остатка, побледнел и упал в кресло. Ноги отказывались держать ректора Лунгдумского Университета.
– Я больше не могу. Ещё чуть-чуть, и отправлюсь к Небесным Богам.
Бывший главный целитель откликнулся дрожащим голосом:
– А уже всё.
– Точно всё? – герцог Скорсезе недоверчиво осмотрел лежащего в постели императора. – Вы уверены, дон Хорхе, что у нашего болванчика не начнут отваливаться руки и ноги?
– Отвалятся… не отвалятся… – Высокородный лекарь надолго приложился к кувшину с вином, пятная красными каплями белоснежный кружевной воротник. Но вот оторвался, глубоко вздохнул и продолжил: – Это ваша недоработка, любезный Мартин. Император подвергся воздействию мощнейшей магии неизвестной природы, а ваши хвалёные ищейки даже не пошевелились. Неужели вы думаете, что это я должен бегать по бальному залу в поисках артефакта Небесных Богов?
– О чём вы говорите, дон Хорхе? Все предметы, относящиеся ко времени земной жизни Богов, давно найдены, поставлены на учёт и заперты в защищённых хранилищах.
– А вы можете поклясться в этом, Мартин?
Неприятный вопрос заставил герцога Скорсезе поморщиться. Божественные артефакты до сих пор всплывали неведомо откуда в различных местах обитаемого мира, и в Шестиугольную Башню они попадали лишь благодаря счастливым случайностям. Кто, будучи в здравом уме и доброй памяти, добровольно отдаст полезную в хозяйстве вещь? Небесные Боги оставили именно полезные предметы, и только неправильное их использование изредка приводило к печальным последствиям.
Чаще всего попадались вечные огнива из полупрозрачного стекла с надписью на неизвестном языке «made in China». Иногда встречались магические фонари с рунами «СССР», вписанными в пентаграмму, кусочки никогда не ржавеющего железа, миниатюрные аппараты для получения аквавиты, саморазогревающая посуда и многое другое. Ну а неприятности происходили из рифлёных металлических яиц, куда Небесные Боги заключали пойманные порождения нечистого на вечные времена. До сих пор находились болваны, рискующие дернуть за болтающееся на яйце кольцо в попытке выпустить нечисть из заточения и вступить с ней в сговор.
– Мы расследуем происшествие и накажем виновных, дон Хорхе, – герцог принял героическую позу и погрозил кулаком неведомому злоумышленнику. – Я обещаю.
– Не сомневаюсь. – Бывший главный целитель присел на краешек императорской постели и взял Его Величество за запястье. – Сердце бьётся. Хоть
