САУ. Далеко на севере, за городом, в районе Сазани, ухнуло – и спустя долгую паузу на западе, там где лежало Убежище, раздался первый разрыв. Пристрелочный. Бойцы Братства еще не знали, что их ожидает в ближайшие минуты.
А ждал их настоящий огненный ад.
Артподготовка длилась не так долго, как того хотелось бы Добрынину. По ощущениям – всего минут двадцать. А ведь словами не передать, как хотелось, чтоб на головы проклятого Братства обрушился смерч, который бушевал бы несколько часов и не оставил бы в живых никого, ни единого человека! Разве только Паука, чтоб заняться им лично! Но – нет… Хотя и того, что прилетело на площадь, было более чем достаточно. Полминуты – залп «Градов», потом перезарядка чуть больше пяти минут. И снова – залп на полминуты. В перерывах, пока боевой расчет загружал в пусковые очередной пакет, не давая противнику расслабиться, продолжали ухать артиллерийские установки. Добрынин, сидя снаружи у колеса «Урала» в окружении ребят и выжидая сигнала к выдвижению, считал пуски – и насчитал их пять. Пять пакетов на головы противника – и это только с одной БМ. А их – три. Итого – пятнадцать пакетов по сорок снарядов в каждом. Шесть сотен штук. Страшно представить, что же там творится теперь, в районе сосредоточения огня…
– Отработали, – заговорила гарнитура голосом полковника. – Первые три залпа на укрепрайон пришлись. Накрыли и вокзал, и железнодорожную ветку, и бронепоезд. Сразу, чтоб в ответ не прилетело. Несколько попыток было – но били наугад, задели одну из «Акаций». И еще два – по окрестностям, южнее и севернее. Восточнее не клали, из-за детсада. Корректировщик докладывает – здание видит. Стоит оно, целое, сильных повреждений не наблюдает. А вот площадь…
– Что на площади?..
– Площадь оттуда не видно. Но… Жопа там! – усмехнулся в гарнитуре Фунтиков. – Одна большая и толстая жопа. Я даже не глядя могу тебе это сказать. По опыту. В живых там сейчас никого, все выжжено. И технике тоже досталось. Техника у них частично вокруг рассредоточена, частично – заглублена, на позициях. Вот той что на позициях – там все, конец… А это пара танков минимум. И минометная батарея полегла тоже вся.
– А БМПТ?
– Если у вокзала стояли – значит и им конец.
– Это точно?
– Точно сейчас тебе никто ничего не скажет, – вздохнул полковник. – Разведки у меня там теперь нет. Примерно час назад связь с группой пропала – и до сих пор молчат. Накрыли, наверно… А это значит, что и информации достоверной теперь тоже нет. Могу только анализировать и делать осторожные прогнозы, основываясь на ранее известных данных. Доклад был, что сразу после возвращения часть техники встала на позиции. А значит после артподготовки ей наверняка кранты. И это все, что я могу сказать.
– А по людям?
– После первой попытки как минимум половина народа сосредоточилась на прежних позициях, на расстоянии квартала от вокзала. А вот вторая часть – на вокзальной площади, заняв укрепрайон. Так что и этой половины у него теперь тоже нет.
– Начинаем?..
– Начинаем.
Что ж… Неплохо! По предварительным прикидкам еще полчаса назад у Паука имелось более трех сотен бойцов. Тяжелая техника, хорошо укрепленные позиции и достаточно боезапаса для ведения длительной позиционной войны. А что теперь, после артподготовки? Что бы ни было – но меньше. Гораздо меньше.
Об этом Добрынин размышлял уже задним умом, где-то на периферии сознания. Мозг сейчас занят был другим – просчитывал, наблюдал, подмечал, отдавал команды… Тело жило в боевом режиме и все было подчинено одной цели – выжить.
Они двигались по частному сектору, параллельно Балашовской. Люди – по дворам и огородам, техника – чуть позади, по улице, ближе к домам, чтоб хоть частично использовать их как прикрытие. На открытые участки бойцы не лезли – дураков нет издалека пулю схлопотать – но и не углублялись. Там, в глубине квартала, такие дебри, что и помыслить страшно. Домики, заборы, трубы какие-то, сараи, гаражи-мастерские-курятники… и все это за годы заросло жуткими зарослями! Хрен пролезешь – а в иные места и соваться-то опасно. И обитатели их тоже наверняка где-то там. Сейчас-то прячутся – шум, запахи, скопление людей и техники их сейчас скорее отпугивают, чем привлекают. Помнят своими убогими мозгами прошлую войну. Понимают, что вылезать из нор пока не время… хотя для малочисленной группы они и сейчас представляют смертельную опасность. Время им настанет после того, как вооруженные люди уйдут из города. Вот тогда – напируются!
Как и планировалось, бригада двинулась разом, со всех сторон. Что там было на остальных участках фронта – Добрынин конечно не видел, но по докладам представлял. На их направлении пока тихо – а вот фланги уже столкнулись с сопротивлением. Обе группы оперативного блокирования, на севере и юге, уже воевали – хотя почти не давили вперед. Встретившись с сопротивлением – вставали на месте, закреплялись, превосходящим огнем давили позиции противника. Дожидались, когда Братство отойдет, – и снова медленно, шаг за шагом, здание за зданием, продвигались вперед. Они не торопились, лишь отсекали коридор для ударных групп, держали фланги, не давая противнику продавить и вырваться на простор или просто просочиться сквозь заслоны и ударить в тылы. Основное же направление для удара пришлось именно тут, где шел Добрынин – вдоль улиц Балашовской и Яблочкова. Именно тут пошли
