Убежище полностью. А мы за это берем его в штат. Инструктором. Старость сытая и безбедная ему обеспечена. И вроде бы договорились… но он вдруг заартачился. Сразу нас в Убежище не пустил… отговорки какие-то пошли. Ну то есть там как получилось… Переговорщику нашему, который в Убежище был – отказали. Да, сам полковник вроде бы и попытался этот пункт договора выполнить, внес на совете предложение, чтобы наших бойцов в Убежище расквартировать – но не поддержали его. Против несколько человек высказались, из вашей администрации. Вроде того, пусть пока снаружи посидят… да, совместное дело делаем – но и осторожность не повредит. И хотя полковник мог спокойно без этого совета обойтись, своей властью наших бойцов внутрь пустить – но он этого вашего Германа послушал. Это я потом только понял, что совет просто для отвода глаз был созван, чтоб нашему человеку лояльность выказать… я-де, стараюсь, но вот видишь, как оно выходит… обчественность не желает вас внутрь пускать… Я-де готов договор выполнять – но тогда общественность неладное заподозрит… поэтому лучше пока не настаивать. Мы тогда у себя посоветовались и с этим согласились. Не нужно лишних подозрений… тем более что первый пункт все-таки выполнен – почти всех боеспособных мужиков на север Родионов услал. Это главное было, этим он нас обнадежил… мы-то думали, что сдает он нам Убежище… хотя и не так быстро, как хотелось – но сдает! Постепенно, поэтапно… А потом вдруг как-то так получилось – нет… Внутрь никого из наших так и не пустил… сам – ушел… Все-таки пришлось Убежище ковырять…
– Где же он сейчас?! – недоумение в голосе Добрынина было таким глубоким, что Хасан снова благодушно засмеялся.
– Вот чего не знаю – того не знаю. После того как мы вокзал долбить начали – дозор видел его на окраине города. У стоянки бронепоезда, там, у разрушенного моста… Мне докладывали… одного его видели, направлялся якобы в сторону войсковой части, что на горе стоит… Но туда его пускать нельзя было. Это наш объект, сколько уже за ним охотимся… Попытались его отловить – запетлял, ушел. Отстреливался, троих положил… А после… уже через два дня… снова видели. У вокзала. Вот тогда уже четыре патруля по нему работали… окружили, прижали к детсаду… Так он в детсад ушел – только туда ему путь и оставался. Послали за ним группу, пять человек… Пропали. Вошли внутрь – связь как отрезало. И назад уже не вышли… Не знаю… то ли полковник этот ваш и впрямь зверюга матерый – а то ли правда все, что нам прапор из войсковых о том детсаде говорил… В общем – нет его у нас. Я теперь думаю, свой какой-то интерес у него был. И договор с нами с его стороны был липовый. Не предатель он. По крайней мере – Братству он вас не предал.
У Добрынина от этих слов аж голова закружилась! Да… многое в поведении полковника не понятно! Но уж если сам твой враг говорит, что полковник чист… Уже одно это – радость великая! Злоба на Родионыча была, бешенство было, но где-то в самом уголке сердца тлела надежда, что все это – вранье! Не мог такой человек предать! Не таковский! Человек, который, считай, все Убежище на ноги поднял, не одно поколение сталкеров вырастил. Бессменный командир, Глава. Учитель.
Стыдно – врагу поверил! Просто – поверил на слово! Но ведь… и у него уважительная причина имеется. Предали их, оболгали – вот сгоряча и поверил! А оно оказывается совсем даже и наоборот – верен оказался полковник Убежищу. Как гора с плеч! Нет, врешь… можно еще верить людям на этом свете! Можно! Есть еще те, кто не обманет и не предаст!
– Я извиняюсь… – послышался из-за плеча голос китайца. – Слышь, майор? Ты мельком сейчас сказал, а я не совсем этот момент понял… А почему полковника нельзя было в часть пускать, что на Сазань-горе? И что значит – «ваш объект»?..
– А вы и не знаете? – продолжая плавать в блаженстве, улыбнулся Хасан. – Сколько лет рядом живете – и не в курсе до сих пор?..
– «Периметр» там, – жестом останавливая майора, ответил Добрынин. – Я после тебе расскажу. Ты смотри, как тут все складывается… Одно к одному!
– Складывается… – вдруг встрепенувшись, торопясь, взахлеб, зачастил Хасан. Под воздействием сыворотки правды он, словно маленький ребенок в разговоре с большим и важным дядькой, гордящийся тем, что он хоть и маленький, а знает так много, торопился вывалить сейчас все, что знал, любые данные, любые сведения… – Это наш объект!.. Ну как наш… Давно ищем!.. Их несколько по всей стране, в вашей местности нашли наконец-то! По крупице информацию собирали, с людьми разговаривали, архивы лопатили…
– Что за «Периметр» такой? – тронув Добрынина за плечо, из-за спины спросил Батарей. – Откуда знаешь?
– Неважно откуда, – отмахнулся Данил. – Нельзя им такую силу в руки дать. Если Братство возьмет «Периметр» – Паук кому угодно свою волю диктовать сможет. Ладно, этот момент я понял… С войсковыми у вас был договор?
– С войсковыми-то… Да, был. Овчаренков в Братство хотел влиться. Но только верхушкой. Там всего-то и было три-пять человек, кто знал… остальных в неведении держали… Что уж он им там навешал, какой лапши – это я не знаю… главное результат был такой же, как и в Убежище.
Добрынин в задумчивости кивнул. Да, по большому счету, он так и думал. Прапор и верхушка администрации. Они были в курсе. Остальные – нет.
– Почему мы? Почему Сердобск? Ведь маленький же городок! Из-за «Периметра»?
– Многое совпало… Задача была… – майор, спутанный вдоль и поперек, попытался пожать плечами – но вышло лишь какое-то конвульсивное движение. – Задача была. Времени в обрез и ресурсы ограничены… вы – как раз по пути. Нам на ходу пришлось людей набирать… корректировать сроки, планы, импровизировать, время нагонять… ты ведь беседовал с Профессором в коллекторе… – Хасан хихикнул. – Так беседовал, что мы его потом с трудом опознали… наверняка он тебе все сказал.
– Немного сказал, не было времени выспрашивать – но основное знаю… Ладно. Еще вопросик к тебе имеется… Координаты базы Братства! Какие?
– Ну, уж это тебе Профессор должен был сказать… – бровь над левым, здоровым глазом Хасана изогнулась от удивления дугой. – Уж это…
– Говорил, – отрезал Добрынин. – Проверить хочу.
