– Я все сделал, господин драконир! Все передал!
Драконопас так надсаживался, что Адрус, поморщившись подумал о том, что сейчас о поручении узнает не только весь полк, но еще и прилегающая территория диаметром эдак в несколько тысяч шагов.
– Сделал – и забудь! Ты нигде не был, я тебя никуда не посылал!
Молчание. Нетвердый голос, тоже надсадно:
– Понял, господин драконир! Никуда не ходил, ни к какой госпоже Делии!
Тьфу! Дурак! Нарочно, что ли? Может, издевается? Захотелось открыть дверь и врезать парню по тупой деревенской роже. Вот правильно говорят: заставь дурака Создателю молиться – он себе всю морду разобьет в поклонах!
– Остр! Слышишь меня?!
– Слышу, господин драконир!
– Никого не пускай сюда! Встань у дверей… сядь у дверей… – Исполнительный дурак и правда встанет и дверей, а потом упадет от усталости. – И не пускай! Всем будешь говорить, что я так приказал – никого не пускать!
– А если командир полка придет? Или император?!
– Ты еще Создателя прилепи! – Адрус выругался и тут же поймал себя на том, что ухмыляется, хотя ситуация была совсем не для смеха. – Их тоже не пускай! Скажи, я с драконом занимаюсь! Лечу его!
– Ладно! Господин драконир! Все сделаю! Только вот отолью, а потом приду и встану на пост, ладно?! А то боюсь, в штаны упущу!
– Иди отлей! – завопил Адрус и тихонько пробормотал, улыбаясь: – Болван! А может, он не так и глуп, как хочет себя показать?
Его взгляд упал на дракона, глыбой застывшего на помосте, и улыбка с лица исчезла. Ну что же, пора приступать? Хватит тянуть! Прыгать так прыгать!
Адрус подошел к дракону на расстояние нескольких шагов, вздохнул, закрыл глаза, сосредоточился, а потом шагнул вперед и погрузился, нырнул в ауру, которая сияла над драконом.
В этот раз все было страшнее. Когда Адрус соединялся с драконом над морем, чтобы выжить, чтобы драться, Энд поглотил его сознание осторожно, щадяще, впитав медленно, втянув в себя, как шаловливый ребенок лужицу разлитого по столешнице молока. Теперь же больной, бесчувственный дракон «набросился» на Адруса, как на кусок мяса после длительной голодовки, и сожрал, поглотил сущность человека, ничуть не заботясь о том, какую боль ему причиняет.
Если бы Адрус уже не соединялся с драконом, если бы не знал, что ему предстоит, он тут же бы и погиб, растворившись в невероятно могучей личности рептилоида – чуждой личности, нечеловеческой, со своими понятиями о чести, о порядочности, о том, как надо жить в этом мире.
Забавно, но еще в первый раз, когда Адрус соединился сознанием с драконом, он почувствовал то, как дракон видит своего драконира. И был потрясен.
Для Энда Адрус на самом деле был братом. Он относился к человеку, как к маленькому дракону-уродцу, который лишен крыльев, но все-таки остается своим, из драконьего рода, частью драконьей семьи. И это при том, что для Адруса дракон все-таки оставался зверем, разумным, замечательным, но зверем! Ну никак не мог Адрус увидеть в этой громадине крылатого человека!
И надо отдать должное дракону – он все понимал, но воспринимал отношение к себе Адруса как глупое поветрие несмышленого щенка. Ну что взять с существа, которое живет так мало и так мало знает о драконах?!
А еще оказалось – у драконов есть память предков, которая заложена в крови, в мозгу, во всем организме. И вот почему дракон всего пяти лет от роду умственно развит примерно так же, как драконы двухсот-, трехсотлетние!
Адрус не собирался делиться этой информацией со своими «работодателями». Информация – это такая штука, которую лучше держать при себе. За сотни, а может, и за тысячи лет Адрус первый человек, который смог безнаказанно погрузиться в сознание дракона, и, наверное, единственный – в сознание дракона, больного драконьей лихорадкой. И Адрусу очень хотелось, чтобы это положение вещей сохранилось дальше, чтобы вместо живого и разумного драконира рядом с драконом не нашли безумную, лишенную сознания куклу, пускающую слюни и мочащуюся под себя.
А потому он сейчас мучительно старался удержать расплывающееся, раздираемое на части сознание, воя от боли, рыча, как Звереныш, бьющийся за кусок хлеба в темном, вонючем трюме корабля работорговцев.
Сколько длилась битва за разум – Адрус не знал. Мгновение? День? Здесь не было времени, не было ничего, кроме вытекающего, как вода из корзины, сознания, и стоило огромных усилий, чтобы по капле собрать его назад!
И когда все закончилось – Адрус стал драконом, и дракон стал Адрусом. И не было никого ближе и роднее на всем белом свете!
У него зудел, чесался гребень, бока под чешуей, саднило хвост, щипало глаза. Но Адрус никак не мог сбросить с себя сонный дурман, никак не мог выбросить из себя яд, которым щедро напичкали его маленькие, очень маленькие существа, обосновавшиеся в крови. Демоны, вырвавшиеся из преисподней. Ведь именно они вызвали эту болезнь!
И организм Адруса встрепенулся, весь, от рогатого раздвоенного хвоста до кончика морды, лежащей на когтистых могучих лапах.
