Холмс беззвучно пробормотал ругательство. Во всей серии осталась лишь одна фотография.
Том 9 – стр. 23 – № 50.109 – «Олд-Свит-Спрингс, июнь 1884» – все тщательным почерком Генри Адамса. «Ребекка Лорн и кузен, стоящие на лугу с домом на заднем плане».
Кловер явно сделала снимок без предупреждения. Двое стояли в высокой, почти по пояс, траве. Голова и плечи «Ребекки Лорн» были смазаны – в момент съемки она как раз обернулась к молодому человеку чуть позади себя.
Молодой человек, не знавший, что его снимают, получился идеально резко. Сердце у Холмса бешено застучало. Он держал в руках единственную в мире четкую фотографию Лукана Адлера.
В архивном кармашке лежало два одинаковых отпечатка. Холмс направил луч фонаря на второй и, убедившись, что он такой же четкий, спрятал его во внутренний карман у сердца, а первый убрал на место, задвинул ящик и запер шкаф.
Он уже выходил из комнаты, когда снизу долетел шум.
– …и вытащил меня из постели посреди ночи, – жаловался сердитый мужской голос.
– Не его вина, что в Атлантике разыгрался шторм, – отвечал мужчина постарше.
– …домой на два дня раньше обещанного, – ворчал третий мужчина, помоложе.
– Надо поменять белье в хозяйской спальне, проветрить все комнаты, повесить чистые полотенца и… – говорила женщина своей товарке, которая поминутно прерывала ее сетованиями на поздний час.
– В телеграмме сказано, что мистер Адамс прибудет утром, точное время не упомянуто, – басовито продолжал старший мужчина. – Давайте за ночь все подготовим и соберем всех к семи часам. Я велел Мартину оповестить остальных.
«Черт», – беззвучно прошептал Холмс.
Он погасил фонарь и на цыпочках двинулся к черной лестнице.
Слуги – почти наверняка дворецкий и двое старших лакеев, экономка и по меньшей мере две горничные – поднимались по главной лестнице. Очевидно, Генри Адамс решил вернуться раньше срока, и прилежные челядинцы спешили подготовить дом к хозяйскому возвращению.
«Черт», – так же беззвучно шепнул Холмс, поднимаясь по узкой черной лестнице на третий этаж. Здесь не было ковровой дорожки, и старые половицы скрипнули под его тяжестью.
– Слышал? – крикнул внизу один из лакеев.
– Если это вор, его ждет неприятный сюрприз, – пробасил дворецкий.
– Вызвать полицию? – спросила экономка.
– Нет, – ответил дворецкий. – Уильям, Чарльз, возьмите две кочерги. Одну дайте мне. Идем со мной, Уильям, проверим черную лестницу и комнаты.
Почти весь третий этаж занимали спальни слуг. Холмс, пробираясь на ощупь, отыскал последнюю лестницу – очень крутую и узкую. Когда Уильям с дворецким добежали до второго этажа и начали, перекликаясь, проверять комнаты, он на цыпочках поднялся по ней до чердачной двери. Та оказалась заперта, и пришлось потратить несколько бесценных минут, в полной темноте отпирая замок отмычкой. Наконец с этим было покончено, и Холмс вступил на пыльный чердак.
Дворецкий с Уильямом проверили все комнаты второго этажа и были теперь на третьем. Холмс рискнул зажечь фонарь и осветить чердак. Здесь были старые чемоданы, портновский манекен, похожий на безголовый труп, еще чемоданы, пустая птичья клетка. Холмс на цыпочках отошел от двери. Голоса внизу звучали все громче, кто-то карабкался по лестнице на чердак. Холмс провел фонариком по наклонному потолку и отыскал люк на крышу.
К счастью, прямо под люком стояли два больших чемодана, по которым можно было подняться, как по лестнице. Холмс уперся спиной в люк и подналег, надеясь, что топот этажом ниже заглушит скрип петель.
Через мгновение он уже стоял на скользкой крутой крыше.
Люк открывался на тот ее скат, который был обращен к заднему двору и конюшне. Мысленно возблагодарив Г. Г. Ричардсона за основательность здания – толщину стропил и черепицы, по которой каучуковые подошвы ступали совершенно бесшумно, – Холмс быстро двинулся к более высоким трубам и фронтонам на доме Хэя.
С Эйч-стрит здания казались единым целым, но на самом деле Г. Г. Ричардсон оставил между ними промежуток в восемнадцать дюймов. Холмс собирался перескочить этот черный провал на высоте примерно пятьдесят футов над улицей, хотя и знал, что дом Хэя чуть выше, чем дом Адамса.
За спиной раздался звук открываемого люка. Холмс отключил воображение и прыгнул. Он заскользил по скату к черному провалу, но сумел задержаться, распластавшись на черепице и цепляясь за нее пальцами и носками ботинок.
Из люка на крышу, где он только что стоял, выбирались люди.
Холмс съехал на два фута вправо. Самая высокая труба на доме Адамса, куда выходили дымоходы многочисленных каминов этой части здания, располагалась на восточном краю крыши и была футов двадцать высотой. Следя, чтобы она оставалась между ним и людьми, вылезавшими из люка, Холмс вскарабкался на крутой фронтон, вытянутый в направлении север – юг, перевалился через конек и пригнулся в тот самый миг, когда дворецкий и два лакея, подойдя к краю, направили фонари на опустевший западный скат соседней крыши. Часть высокого треугольного фасада, обращенного к Эйч-стрит,
