— Это моя жизнь, и мне решать, что с ней делать. Ты пошел в стражи, чтобы наказывать виновных и бороться со злом. Я занимаюсь тем же. И мы ведь договорились, что будем помогать друг другу.
— Санейра, это сложно. Ты приходишь с разбитой губой, синяками на запястьях, с размазанной тушью… и просишь меня тебе доверять. Расскажи мне, что произошло сегодня, и я постараюсь не оторвать голову твоему нанимателю.
— Все хорошо, Сем. Я просто хочу принять душ и лечь спать. Мне нужно отдохнуть. — Меня трясло от эмоций, которые, как мне казалось до этого, уже выплеснула на Аарона. Неужели я столь много хранила в себе, или сегодняшний день принес мне всего с лихвой? Если это так, то поражаюсь, как еще стою на ногах, а не сотрясаюсь от рыданий в лифте или подъезде.
Кое-как зашла в ванную и включила воду. Раздевшись до белья, встала напротив зеркала и поняла, что выгляжу хуже, чем просто паршиво: глаза красные, на шее несколько царапин от ногтей Урила, из-за него же у меня засос чуть ниже мочки уха, на запястьях наливаются цветом синяки, как и на талии, и, конечно, губа, на которой запеклась кровь… Я была болезненно-бледной, почти привидение.
Когда теплая вода наполнила необходимый объем, я сняла остатки одежды и залезла в ванную, наполненную целебными настойками, созданными специально для таких случаев. Тихий вздох удовлетворения сорвался с моих губ.
Я достала мочалку и начала яростно тереть свою кожу. Воспоминания проносились перед глазами, и от этого сила трения лишь увеличилась. Хотелось уничтожить даже намек на касания Урила. Запах Аарона, будто смола, прилип к моим плечам, волосам, спине. Ощущение того, что оборотень вновь касается меня, заставляло трясти головой и прибавлять силы.
Но не только сегодняшний день, словно картинки из кино, мелькал в голове. Событие, которое произошло столько лет назад, всплывало из глубины, не давая остыть и прийти в себя. Насилие — только так я могу назвать то, что случилось тогда, и Урил оживил страхи и ярость, которые мне с таким трудом удавалось скрывать целых четыре года. И слезы, холодные, будто тающий снег, брызнули из глаз. Хотелось закричать в голос, но я понимала, что легче не станет. Полгода кричала, и не становилось легче, лишь воспаленное сознание не давало покоя, а хорошая память будто издевалась надо мной.
…— Ты красива сегодня, — шептали любимые и родные губы, пока сильные руки сжимали мою талию, прижимая к своему телу.
— Мне страшно, — шептала в ответ, понимая, что ему нужно и что я так боялась ему дать.
— Не бойся, моя воздушная фея, — улыбнулся он и прижался губами к моим устам.
Все начиналось так романтично и прекрасно: его поцелуи обжигали кожу, руки дарили защиту и надежность, но когда я стала протестовать, поскольку не была готова к такому шагу, он стал злиться.
— Нет… пожалуйста, я не хочу… — молила его, пытаясь вылезти из-под сильного мужского тела, которое придавило меня к кровати.
— Тебе понравится, Нера, обещаю, — не переставал он.
Его руки сжали мои запястья и подняли их над головой, а ноги придавили мои бедра. Я была бессильна против него, и осознание этого пугало еще сильнее, чем восставшая мужская плоть, находившаяся так близко ко мне.
— Нет… прошу, отпусти меня… я не готова… — продолжала извиваться, не понимая, что своим сопротивлением лишь подогреваю страсть и желание парня.
— Ты такая красивая, — повторил он и впился губами в мой рот.
Я стиснула зубы, не пропуская его язык, а потом, извернувшись, каким-то чудом смогла ударить парня между ног. Стон боли оглушил меня. Быстро спрыгнув с кровати, схватила свою одежду и стала с молниеносной скоростью натягивать ее на себя. Но я не учла, что мой теперь уже бывший парень не принимает отказов, а, ударив его, я подписала себе смертный приговор.
— Сучка! — рыкнул он и кинулся на меня.
Сильный удар пришелся прямо в скулу, и боль пронзила тело. Меня кинули на постель и коленом раздвинули ноги. Одна рука несильно сжимала горло, позволяя дышать, но не давая возможности вырваться. А вторая в это время пыталась снять с меня трусики. Я была в ужасе, но где-то на краю сознания, будто шепот ветра, родилась ярость. Золотистая лисица, взбешенная и свирепая, поднималась из самой потаенной части моей души, пытаясь вырваться на свободу. Закрытые глаза распахнулись, озарив спальню фиолетовым пламенем. И парень испугался, замер на мгновение, не понимая, что ему нужно бежать, и как можно быстрее.
Стихия, желающая отомстить за свою хозяйку, не успокоилась. Она рвалась уничтожить обидчика, стереть в порошок. Рука с моей шеи исчезла, а я, взмахнув своей, впечатала парня в стену, опустила его на колени и перекрыла доступ кислорода в легкие.
Опустив юбку, которую успела надеть, подлетела к брюнету, рыча ему прямо в лицо:
— Ты, ничтожная тварь, посмевшая поднять на меня руку и попытавшаяся изнасиловать стихийницу! Если я узнаю, что ты вновь сотворил такое, я вернусь и сломаю тебя, развею по ветру и выдерну душу из тела. Ты меня понял?
— Х-х-о-рошо… — прохрипел он, почти лишенный воздуха, бледный от страха и потный от ужаса.
Тогда впервые я использовала силу ради защиты и впервые познала боль от потери любимого. В тот день моя суть изменилась. Больше не было
