Один жест – и старика не станет.
Поэтому следовало его хоть немного успокоить:
– Соляк, твои заслуги высоко ценятся великим ханом. Особенно последние деяния. Так что вскоре жди особые подарки. Да и в будущем твои привилегии еще больше увеличатся. – И приказал переминающемуся рядом тюремщику: – Открывай!
Тот отпер первую решетку и замер в нерешительности.
– К ней нельзя прикасаться, господин!
– Ах да! Сейчас это исправим.
Рыцарь вынул из-за пазухи роскошный серебристый жезл и демонстративно направил на ведьму.
– Покорись мне! И выполняй любое мое распоряжение! – И нажал скрытую кнопку на корпусе жезла. Тот сразу покрылся синими искорками, потом полыхнул красным фейерверком и погас. На большее магическая игрушка, сделанная когда-то Гонтой, не годилась. Зато сейчас произвела нужный эффект.
Да и ведьма несколько раз дернулась всем телом, словно ее током взбодрили. Затем застыла, склонив голову, и пролепетала:
– Повинуюсь, мой повелитель!
Словно сомневаясь в силе своего жезла, гость начал командовать:
– На колени! Теперь укуси решетку. Встань. Поцарапай себе руку. Не так, до крови царапай. А теперь покажи, как воют волки… И как блеет овца…
Девушка безропотно, с отсутствующим взглядом, выполняла все команды. Чем вызвала вздохи восторга и восхищения у всех присутствующих.
Да и высокий гость остался доволен, продолжив командовать:
– Открывай! А ты следуй позади меня, на расстоянии двух шагов. В стороны не смотреть, руки держать на груди. Молчать!
И, нисколько не сомневаясь, что все будет выполнено, развернулся к выходу. Ведьма, смиренно сложив руки на груди и уткнувшись взглядом в пол, подошла и пристроилась сзади. Но прежде чем выйти, Грин хорошо рассмотрел нервный, бегающий взгляд предателя Соляка. Кажется, он что-то все-таки заподозрил. Да и что для него была какая-то золотая пластинка?
Но Шестопер решил хоть на этом предателе отыграться, поэтому, когда прошли первый лестничный пролет, оглянулся на идущих сзади монголов и ткнул пальцами им за спины.
– Они больше не нужны великому хану! – И выразительно провел пальцем по своему горлу.
Азиаты понятливо кивнули и тут же развернулись назад. Жалко, конечно, вдруг тюремщик не сильно-то и виноват, но убить следовало обоих. Иначе могли поднять тревогу.
Преодолели еще один пролет, из подземелья послышались гневные крики, потом вопль ужаса, и все стихло. Правда, старший, идущий во главе процессии, как-то странно оглянулся и недобро посмотрел на рыцаря. Но того это не смутило. Да и Боджи поддакнул, убеждая, что все сделано верно:
«Оглядывается он! Сам может без головы остаться за любую провинность перед Сияющим!»
Оказавшись во дворе, Грин потребовал коня, а ведьме демонстративно строго приказал:
– Садись в карету! Не сметь выходить наружу, не сметь выглядывать из окон. С возницей не разговаривать! Пошла!
Девушка шагнула к карете, все так же глядя в землю, и забралась внутрь. Вскочил на своего коня и Шестопер, удовлетворенно подмечая, что ворота все еще открыты и проход уже освобождается расходящимися в стороны людьми. А вот обилие этих людишек неприятно поразило. Кажется, поглазеть на действо высыпали во двор все слуги, все родственники маршала, все его прихлебатели, воины, охрана и гости. Их было очень много, и все же хорошо знакомый злобный взгляд Грин распознал мгновенно:
– Убейте этого предателя! – успел он выкрикнуть раньше Жаная, который тоже начал кричать:
– Лазутчик в замке! Предательство! Убейте рыцаря!
Некоторая противоречивость воплей вызвала замешательство почти у всех. Кроме нескольких монголов, которые выхватили сабли и бросились к Жанаю. Но тот не просто оказался во внешнем кольце зевак, но и в кругу каких-то воинов, которые тоже выхватили оружие, готовясь защищать предателя, облаченного сейчас в роскошный костюм купца.
Началась свалка, раздались вопли и ругательства, зазвенели мечи. Карета вполне резво сорвалась с места и покатила к воротам. Рыцарь пришпорил своего коня, стартуя следом. Только вот подлый Жанай продолжал орать как оглашенный:
– Этот рыцарь – хахаль ведьмы! Никакой он не посланник великого хана! И это он убил Охтынды! Убейте его! Остановите! Иначе уйдет!
Его вопли потонули в несколько запоздавших криках с донжона:
– Тревога! Замок атакуют со всех сторон! Тревога!
И тотчас решетка стала опускаться. Да и цепи подъемного моста резко натянулись, готовясь поднять настил, перекрывающий ров.
Тут и показал свою силу светлый волхв. С его рук сорвалось зеленоватое облачко, резко ускорилось и так ударило по надвратной арке, что она вся перекосилась, а стоящий над ней донжон лишился угловых, декоративных башенок. Решетка еще чуток скользнула вниз и замерла на уровне груди взрослого человека. Коней еле-еле удалось остановить перед возникшей преградой. Но возница не растерялся и вместе с выскочившей из кареты девушкой
