подходите, подставляйте ладони. – В руке у бабушки появились серебряная чаша и небольшой, но даже на вид острый нож.
Поставив чашу на камень, бабушка Зеля плеснула на белый платок из фляги, и в овраге резко запахло чистым спиртом. Отерев ножик платком, старушка крепко взяла внучку за руку и сделала небольшой надрез на ладони, предварительно также обтерев ее спиртом.
Даже не ойкнувшая Сара позволила сцедить немного крови в чашку и отошла в сторону. Еще одна из бабушек встала и чуть поколдовала, по-другому и не скажешь, над ладошкой девушки. Короткий порез перестал кровоточить, после чего ладонь обтерли марлевым тампоном и перевязали.
А бабушка Зеля уже взяла за руку Варю и, усмехнувшись, поглядела ей в глаза.
– Не бойся, внучка. – Ладонь девушки чуть обожгло болью, и кровь начала капать в подставленную чашу. – Вот и хватит, иди к Светлане. А теперь ты. – Баба Зеля обернулась к чуть побледневшей Славе. – Иди сюда, девонька. Твой черед.
Слава глубоко вздохнула и решительно протянула руку вещунье.
– Готовы? Тогда клянитесь, девчата. – Старшая из троицы старушек, до сих пор сидевшая молча и спокойно наблюдавшая за происходящим, встала и подошла к тлеющим углям костра. Приняла от бабы Зели чашу с кровью девушек, щедро разбавленной спиртом.
– Я, Сара, беру в названые и породненные кровью сестры Варю и Славу, клянусь не предавать родства. Моя кровь – их кровь, моя семья – их семья. – Побледневшая от волнения Сара выпрямилась.
Варя тоже чувствовала себя странно. Вроде как и дикость первобытная, а мороз по спине, и порой кажется, что кто-то следит за происходящим.
– Я, Вячеслава, беру в названые и породненные кровью сестры Сару и Варвару. Клянусь не предавать родства, моя кровь и семья – их кровь и семья. – К удивлению Вари, Слава вышла к костру чуть раньше ее.
– Я, Варвара, беру в названые и породненные сестры Сару и Вячеславу. Клянусь не предавать родства, моя кровь и семья – кровь и семья моих сестер. – Слова сами слетели с губ взволнованной Вари. И она сжала протянутые руки девушек.
– Да будет так. Свидетельствую об этом! – Старшая из ведуний опрокинула чашу над костром, кровь пролилась на угли и вспыхнула синим спиртовым пламенем.
– Свидетельствую! – Это та, которую баба Зеля назвала Светланой, встала около старшей подруги.
– Свидетельствую! – Бабушка Зеля кивнула, подходя к кострищу.
И Варе вдруг послышалось в налетевшем ветре:
– Да будет так!
Переливаясь язычками пламени, рдели угли…
Рдели угли длиннющего костра, над которым были расположены решетки с напластованными рыбинами. Решетки делал я, благо что в институте завхоз был знакомый и не пожалел арматуры-восьмерки. Ее у него целая вязанка, тонн восемь, еще со строительства одного из корпусов осталась. Да и я пообещал решетки для гриля у него оставить.
Вот и засел на денек в мастерской, резал, варил. Для нашей гоп-компании, состоящей из меня, взвода Лехи, казаков, уланов и профа с инженером Знаменским. Не наобум, а по нашим с Лехой расчетам и с небольшим запасом. Все едино от скуки с ума схожу, хоть и тренируюсь вместе с разведкой. А тут занятие, и достаточно интересное. Люблю повозиться с железом, тем более – для себя.
После того как нас на самоходной барже перевезли сюда, я опять попал в свою палату, и опять все та же медсестричка начала надо мной издеваться, подсовывая пижамы с розовыми слониками и утятами. Слава богу, что на сей раз ей достался целый взвод молодых парней, и среди егерей я смотрелся не так дико.
И это при том, что казаков, улан, профессора Панфилова и инженера Знаменского одели во вполне себе приличные серо-голубые пижамы.
Две недели мы сидели взаперти, а потом нам резко сменили режим. Тесты показали, что незнакомых бактерий и вирусов в иномирянах не обнаружено. И сейчас мы просто дохаживали месяц. Иномирянам сделали курс профилактических прививок, всем, и мужикам, и девушкам. Девчонок мы почти не видели, все-таки девушки из мусульманской страны конца девятнадцатого века здорово отличаются от нас мировоззрением. Сейчас с ними жил и учил их имам Северо-Запада, специально оставивший прочие дела и прилетевший сюда на собственном самолете. Да-да, здешний имам вполне себе управляет небольшим одномоторником, перелетая из одного города в другой для совершения обрядов.
Ну а я, как уже говорил, чтобы не свихнуться со скуки, начал ловить рыбу. На острове пара крупных озер и несколько речушек. На удивление здоровенный окунь и немалые щуки ловились регулярно, плюс здешняя форель, которая пусть и относительно редко, но встречалась.
Все изменилось, когда я вышел на небольшой моторной шлюпке в море. На одну и ту же донку попались два здоровенных палтуса, один за другим. И я возился с ними почти четыре часа, пока вывел и забагрил. Больше двух центнеров великолепной палтусятины заставили меня пересмотреть свое отношение к здешнему времяпрепровождению.
Сейчас на моем счету двенадцать палтусов и около сотни роскошных, за десяток килограмм, экземпляров трески и пикши. Мелочовку весом в два-три
