И я смогла пройти дальше.
Я стала подниматься по длинной лестнице, и вдруг на доме слева вспыхнула надпись: «Не входи!» Я замерла. Несколько раз моргнув, я вновь посмотрела на предупреждающую надпись, и она изменилась: «Не входи в другие магазины».
Я продолжила подъем по лестнице. «Не бери чужое», — вспыхнула следующая надпись на высоченном доме справа. И вновь стоило мне лишь моргнуть, как надпись дополнилась: «Не бери чужое, бери свое».
«Твой последний шанс остаться в живых. Уходи!» — мелькнуло новое сообщение с рекламного щита. Я прочла его и открыла двери, ведущие в хранилище истории. И у меня возникло ощущение, что какая-то сила препятствует моему проникновению внутрь. Я сделала еще пару шагов, для чего пришлось напрячь все мышцы, и сопротивление исчезло. Не знаю, говорят, что примерно так опытные маги преодолевают магическую защиту, но я вовсе не была опытным магом, а тот факт, что мне удалось преодолеть какую-то из защит этого мира, я узнала уже много позже.
В общем, я вошла внутрь.
— Сегодня вход бесплатный! — встретила меня какая-то женщина в темно-синем платье.
— Почему? — насторожилась я. Вот чего не люблю, так это бесплатных вещей, за них обычно очень дорого приходится расплачиваться.
— У нас юбилей! Сто лет!
— Поздравляю, — нахмурилась я. Вообще-то эта женщина не казалась столетней бабусей. Или она пыталась меня облапошить, или сто лет исполнялось кому-то другому.
— Проходите. Но помните: через час мы закрываемся. — Женщина мило улыбнулась и указала мне рукой куда-то вперед, где был хорошо освещенный зал с картинами.
— Часа мне хватит, — честно ответила я. И опять эта ситуация стала мне напоминать день рождения Герцога Справедливого. Ужи сама не знаю, чем, может быть, из-за юбилея, а может быть, из-за того, что в обоих случаях необычайно легко удалось попасть внутрь. К сожалению, меня это не насторожило настолько, чтобы уйти.
Я миновала первый зал, в котором, кстати, находилось еще несколько горожан, и поднялась на второй этаж по шикарной мраморной лестнице. Даже у самого Герцога Справедливого нет такого великолепия. Надо было бы запечатлеть этот вид при помощи местных технологий и передать ему картинку, чтобы обзавидовался. Жаль, что я этого не сделала.
На верхних ступенях я остановилась, чтобы решить, куда следовать дальше. У меня не было точного плана, лишь самые примерные инструкции о каком-то там центре мироздания.
— Бунталина! — По ступеням мраморной лестницы бежал Серафим, о существовании которого я уже почти забыла. — Я бросил тебя, я сбежал, как последний трус. Я недостоин тебя, недостоин твоей любви.
— Ну вот мы во всем и разобрались. — Я попыталась пройти дальше.
— Я осознал свою вину. Я терзался, я искал тебя всюду, — продолжил Серафим, преграждая мне путь. — Я надеялся вымолить прощение. И лишь чудом, заметив тебя на улице, я бросился следом.
— И зачем же?
— Я сбежал, я был не прав! Я раскаялся! — Серафим ухватил меня за руку и с мольбой уставился в мои глаза. Наверное, это было очень трогательно и я должна была растаять. Но! Но я была в нескольких шагах от цели, возле этого хранилища колдовали занозцы, и в любой момент возле меня могли появиться злотыши. Одним словом, взгляд Серафима не сработал.
— Ты и сейчас не прав, — поспешно объяснила я. — Когда вмешиваешься в мои дела. Лучше всего тебе снова убежать.
— Я готов все искупить, я готов пойти на любые испытания, чтобы доказать тебе, как сильно тебя люблю! — Он резко умолк, будто удивившись, что сказал такое.
— Неужели? — удивилась и я.
— Люблю, — повторил Серафим, но уже не для меня, а для себя. Он как бы пытался разжевать и проглотить это слово.
— Любишь? — Он уже второй раз объяснялся мне в возвышенном чувстве, что, признаюсь, было достаточно приятно. И я повелась на его слова, что бы там они ни значили на самом деле. В моем мире мужчины были более сдержанны, и так открыто еще никто из них не делал мне признаний.
— Да! Люблю! И готов на весь мир кричать об этом, — впал в новое эмоциональное состояние Серафим. Очевидно, ему очень нравилось, как звучит слово «люблю».
— Кричать, пожалуй, не стоит, — рассудила я, заметив повышенное внимание очередной женщины в темно-синем платье.
— Но что, что мне сделать, чтобы ты простила меня? — Он преданно смотрел мне в глаза.
Жаль было упускать такую возможность. Хочет доказать — пусть доказывает, но, как назло, в тот момент со временем у меня было не очень.
— Жди меня здесь, — решила я. — Это будет твое первое испытание.
— Я готов!
— Не сходи с этого места!
