проблему. Связав себя и Бэлу кровью, Зор не мог вышвырнуть целительницу из своего дома.
Утром, когда рассвело, маг первым делом велел принести завтрак, хотя прежде всегда уделял время перед едой упражнениям. Мерзкое чувство голода до сих пор мучило его.
– Отнесите побольше еды девчонке, – отдал он приказ и заметил, как вдруг стушевался слуга. – Что? – Ректор пристально вгляделся в лицо побледневшего прислужника.
– Она отказывается есть, – еле слышно промолвил тот.
– Как давно? – Зор грозно поднялся из-за стола. Руки у слуги затряслись.
– Уже несколько дней.
– Почему молчали?
– Г-господин…
– Трусы! Обо всем, что происходит с девчонкой, докладывать мне немедленно, это ясно?
– Д-да.
– С вами разберусь позже.
Зор со злостью отшвырнул салфетку и направился в комнату девушки.
Она вновь стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, вздрогнула от стука двери, а в его сердце кольнуло. Неприятное гложущее чувство поднялось в душе. Снова чужие эмоции, для него подобные скользкому червяку, который заворочался в душе, а для нее… что испытывала она?
Страх.
Девушка отвернулась, но Зор успел увидеть выражение ее глаз. Страх был ему неведом, а вот ей… Целительница не жила на свете столь долгое время, а у Зора на смену бесполезным эмоциям давно пришли совершенно иные чувства: холодный расчет, благоразумие и трезвое мышление. С другой стороны, страх – это хорошо, он позволяет легче контролировать чужую волю.
Маг расположился в кресле, изучая замершую у окна фигурку.
– Хочешь заморить себя голодом?
Девушка не ответила.
– Не понимаешь, что я вряд ли позволю?
И снова молчание.
Зор продолжил спокойно, его тон не изменился, равнодушное лицо не исказила недовольная гримаса, может, лишь слегка напряглись руки, лежавшие на подлокотниках.
– В тебе течет моя энергия, девчонка, а во мне твоя. Мы стали в два раза сильнее на жизненном уровне. Знаешь, чтобы теперь убить нас поодиночке, нужно приложить много усилий. От голода ты будешь умирать слишком медленно и мучительно, но твое поведение не изменит моего решения. Хочешь истязать себя, истязай.
Зор поднялся, отвернулся от упрямой плебейки и спокойно направился к двери.
– Я чувствую… – долетел до него тихий голос.
Маг обернулся, девушка смотрела ему вслед.
– Я чувствую тебя, твое… настроение. Ты злишься из-за моего неповиновения. То, что рассказываешь сейчас, может оказаться обычной ложью. Ты хочешь заставить меня подчиниться, но много ли толку в источнике, который отказывается отдавать энергию добровольно?
Раздражение всколыхнулось в Анделино с новой силой. Уже очень давно никто не смел перечить ему, а эта бросала вызов прямо в лицо.
Несколько широких шагов – и он оказался возле целительницы. Девушка отшатнулась, но Зор поймал ее за плечи.
– А это ты чувствуешь?
И снова неизведанное ранее ощущение пронзило тело, разгорелось в груди обжигающим жаром, прошлось по коже до самого горла, иссушило его чувством неудовлетворенного навеянного желания.
Ноги Бэлы подкосились, она практически повисла в руках мага, часто и тяжело задышала, щеки вспыхнули ярким румянцем, мелкие мурашки пробежали по коже от его ладоней, сжимавших хрупкие плечи. Стоило немного склониться, и девушка подняла к нему лицо, ресницы дрогнули, прикрыв лихорадочно заблестевшие глаза, а нежные губы слегка приоткрылись.
Он резко отдернул ладони, и целительница, не удержавшись на ногах, схватилась за подоконник и прислонилась спиной к стене. Растерянность во взгляде сменилась тревогой.
– Что это? – прошептала она, будто не смела повысить голос.
– Это называется желание, девчонка.
Бэла в растерянности смотрела в холодные серые глаза, пытаясь усилием воли унять непрошеную дрожь. Всего минуту назад ей так невероятно хотелось, чтобы он ее поцеловал, просто до боли в сердце. Он! Ее похититель! Жуткий высокомерный аристократ, который, не задумываясь, украл девушку
