Комната вращалась все быстрее, как будто я зацепилась за лопасть вентилятора. Закрыть глаза и уснуть действительно казалось единственно верным решением.
Никогда не понимала, почему маленькие дети боятся бабайки. Плотно зажмуривают глаза, опасаясь открыть их даже на секунду, будто это поможет. А теперь поняла. Глаза открывать утром было страшно… Особенно учитывая, что моя бабайка была под два метра ростом, накануне лезла целоваться и я ей вчера по пьяной лавочке несла какой-то бред.
Стремясь отсрочить неизбежное пробуждение и остро жалея, что не умею впадать в спячку, я поглубже зарылась лицом в подушку. Глубоко вздохнула и… Подушка едва уловимо пахла лавандой. Любимый мамин запах. Она сажала розы, отдавая дань моде, но истинными королями сада были хризантемы с бархатцами, и мама постоянно шила ароматные мешочки с ними и раскладывала в шкафах. Запах, исходящий от постельного белья, означал только одно… Меня перенесло домой.
Едва я это осознала, как пружиной слетела с кровати, за что и поплатилась… Заметка: коньяк теперь пью только из папиных запасов. Бедро, ушибленное о столбик кровати, болело. Надо было быстро умываться и приводить себя в порядок. Иначе проснутся родители, наверняка спросят, почему я в одежде и пьяная перенеслась в комнату. Хорошо хоть, в комнату, а не в корзинку Цербера, например.
Но, как оказалось, спешила я зря. Дома была только сестра. Фели я обнаружила прямо в комнате. Вокруг витал мерзкий запах лака для ногтей, а сама мелкая сосредоточенно делала педикюр. Все бы ничего, но делала она это за моим письменным столом.
Я мысленно восхитилась ее гибкостью, все-таки, сидя на стуле, закинуть ногу на столешницу – это надо суметь, и столь же возмутилась ее наглостью. Кара в виде подзатыльника настигла ее незамедлительно.
Мелкая ругнулась, одновременно потирая затылок и рассматривая след от лака на ноге.
– С ума сошла? Это тебе уже можно мозг сотрясать, а мне еще с его помощью учиться.
– Учиться? – прошипела я. – Вот тебе задача. До двери пять метров, даю тебе десять секунд, чтобы выйти в нее, иначе ускорения добавлю. Скорость посчитаешь?
– Не, – сморщила нос поганка. – Давай такую. До папиной работы пять километров, угадай, как быстро он будет здесь, если я отправлю ему метку на свиток о том, что ты появилась дома в мятом платье, с запахом алкоголя? Тут целых три неизвестных. Время, скорость…
– А третье? – загибая пальцы, поинтересовалась я.
– Что он с тобой сделает.
Вот зараза, шпионила. И ведь наябедничает.
– Что ты хочешь?
Сомневаюсь, что она до сих пор меня не сдала исключительно из сестринских чувств. Этому мелкому монстру явно что-то нужно.
– Ручка есть? – возвращаясь к своему занятию, спросила сестра. – Конспектируй.
На пункте «дать поносить цепочку с кулоном-зеркалом» я сломала карандаш, представляя, что это сестренкина шея. Эх, не хотела я тратить свой козырь, но придется.
Я молча прошла к комоду и, отодвинув ящик, вынула тетрадку, спрятанную у задней стенки.
– А если так?
Я качнула перед замолчавшей сестрой ее школьным дневником. Та поспешила попытаться отобрать, но, повинуясь моему взгляду, дневник взмыл под потолок.
Минуты две мы с Фели соревновались, чей телекинез круче, я победила.
– А чего это там у нас за замечание? – Я прищурилась, рассматривая мелкие буковки. – А… «Курила самокрутку с мандрагорой». Вау! Мелкая… по ходу, конспектик сейчас тебе понадобится.
Думаю, в суде по разделу имущества не было таких дебатов, как у нас с сестрой. Каждый сделал максимальную ставку и пытался сбить ставку соперника. Моим условием было приведение себя в нормальный вид и проживание в эти каникулы у бабушки. Офелия требовала выгулять ее в мире смертных и половину моих украшений в придачу. В мою пользу говорило то, что я имела компромат на сестру в материальном виде и могла в качестве вещдока к своим словам приложить дневник. А Фели могла рассчитывать только на то, что папа полетит на разборки со мной, не разобравшись толком, что к чему.
– Я родителями манипулировала, когда тебя еще и в планах не было, – маскируя удушающий захват под сестринское объятие, доверительно сообщила я пыхтящей сестре. – И скажу честно, лучше бы я вместо сестренки попросила морскую свинку. Прелесть! Посюсюкал и в коробку посадил. А то, как оказалось, из младших сестренок вырастают большие змеюки.
– А старшие по жизни ущербные! И за свои детские комплексы отыгрываются на невинных детях! И вообще! Я родителям скажу, что у тебя мандрагору сперла.
– У меня ее нет!
– Вот поэтому и нет, – пиная меня в лодыжку, прошипела мелкая змеюка.
