– Значит, котенку подыхать нельзя, а другу можно?
– Котенок максимум нагадит тебе в тапки! А смертный сломает жизнь!
– Можно подумать, муж, которого вы мне навязываете, эту жизнь украсит.
Папа тем временем разошелся:
– А что за мордобой у жизней? Чем тебе София не угодила? Ты не просто ей оплеуху отвесила! Ты ее била профессионально!
– Ты подралась с сестрой? – В разговор вступила мама. – Как не стыдно!
Тут рискнул влезть Макс. Сначала он откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание, но, когда на его попытку вступить в разговор не обратили внимания, набрал воздух в легкие и рявкнул:
– Она вас защищала!
Мама досадливо поморщилась и лишила некроманта голоса:
– Адвокату слово не давали.
– Ну конечно, вы ведь уже все решили! – взорвалась я. – Софочка – сама воплощенная радость, разве могло это ангельское создание сказать что-то плохое? Она и слов дурных не знает. Кстати, материться она меня научила, если что. Но вы не переживайте, она все равно эталон, а я неудачница.
– Мы такого никогда не говорили, – хмыкнула мама.
– Да ла-а-адно, – я закатила глаза, – и не надо. Училась кое-как. Диплом завалила. Связалась с некромантом. А София с отличием оканчивает академию.
Отец грохнул кулаком по столу.
– Что? – фыркнула я. – Вы сами меня отправили за дипломом бегать, между прочим. И плевать всем, что он ожил не по моей вине! Вы – да-да, вы со Смертью, взрослые всадники, опытные, пережили окончание календаря майя и пенную вечеринку в Мытищах! Вы не поняли, что мой диплом ушел по вине некромагии? Не поверю. Нет, вам было лень разбираться, и вы отправили меня. Я все – до последней запятой – все сделала правильно, но вы все равно оставили меня на второй год, зная, какой это позор. А теперь что, хотите наказать за то, что я этот диплом искала, а в процессе спасла чью-то жизнь? Фиг вам, а не индийский алкаш!
– Шалаш, – осторожно подсказал Макс, к которому вернулся голос.
Я со стуком поставила стакан на стол и, развернувшись, пошла в свою комнату. Следом послышались звук отодвигаемого стула и резкий окрик отца:
– Куда это ты собралась? Сейчас Смерть придет, будем решать, как отмазать тебя от жизней.
– Вот когда придет, тогда и выйду, – буркнула я. – С ним мне тоже поговорить охота.
Запершись в комнате, упала на кровать. В голове поселились тысячи молоточков. Фигня, что у смертей голова болеть не может. Еще как может, ведь, как гласит народная мудрость…
Нельзя вынести только тот мозг, которого нет.
– По темной комнате летит ночной до-жо-о-ор, – прошипела я, крадучись продвигаясь к кухне.
Выйти я решилась далеко не сразу. Пока папа с мамой громко обсуждали сложившуюся ситуацию, пока папа отправлял Макса назад, в мир смертных, я успела проголодаться и как следует подумать о своем поведении. Правда, о поведении я думала только сначала, потом могла думать лишь о еде.
На волне скандала с Софкой, Максом и папой есть не хотелось, а как родители утопали совещаться в кабинет, так вдруг напало. Я не была уверена, что мне можно есть, так что на всякий случай кралась. А возле кабинета с интересом прислушалась.
– …согласен, Морис, но что теперь с ней делать?
– Например, объяснить, что правила мы придумали не для того, чтобы их нарушать? Что слово всадника священно?
– Да, но…
Тут я не расслышала, ибо в углу сонно завозились все три головы Цербера.
– И как я ей это объясню? – немного раздраженно поинтересовался отец.
– Никак, я сам. Но признай, что я прав, нельзя ее сейчас наказывать. Не в этот раз.
Я встрепенулась. Нельзя наказывать? Это о чем они? Блин, все прослушала, вот что мне стоило захотеть есть чуть раньше?
Послышались шаги, и я буквально вприпрыжку долетела до кухни. К счастью, ни отец, ни Смерть меня не заметили. В кухне я сообразила себе пару бутербродов, налила кофе и села делать вид, что я совсем не слушала их разговор.
Теперь папа и магистр говорили в коридоре, так что я хорошо слышала каждое слово.
– А где она? – спросил Смерть.
– Жрет, – ехидно хмыкнул папа.
Так меня и застал господин ректор: с огромным куском бутерброда во рту.
– Жрасьте, – промычала я.
