Выйдя от хозяина, Хайнц прошел по коридору до лестницы и, остановившись, растерянно огляделся. Только сейчас он понял, что все-таки сумел добраться домой и сообщить все важное. Устало вздохнув, Хайнц спустился на жилой этаж и, пройдя в свою комнату, прямиком отправился в душ. Сейчас это было ему нужнее всего.
К вечеру следующего дня случилось то, чего изначально опасался Алексей. Их отряд обнаружили. Вертолет вывернул из-за скалы и, зависнув над тропой, заставил всех шедших вжаться в камень. Едва увидев винтокрылую машину, Алексей передернул затвор автомата и, уперев приклад в плечо, тщательно прицелился.
Короткая очередь по кабине – и вертолет, резко качнувшись, пошел боком, быстро теряя высоту. Перебежав к самому краю тропы, Алексей всадил еще одну очередь в основание несущего винта, пытаясь как можно сильнее повредить машину. Раздался громкий хлопок, и от нее повалил черный дым. Вертолет закрутило и ударило о скалу.
Сильный взрыв чуть не скинул беглецов с тропы. Опустив автомат, Алексей мрачно оглядел сжавшихся от страха людей и, вздохнув, громко скомандовал:
– Уходим. Теперь они знают, где нас искать.
– Неужели вертолет так просто сбить? – неожиданно спросил один из немцев.
– Повезло, – коротко ответил Алексей.
Пройдя в голову колонны, он подхватил свой рюкзак и решительно зашагал дальше. Догнавший его профессор Васильев осторожно тронул парня за рукав и тихо, чтобы не услышали остальные, спросил:
– Леша, если я ничего не путаю, на вертолетах всегда есть рации.
– Есть, – мрачно кивнул парень.
– Выходит, они могли сообщить о нашем местонахождении?
– Именно поэтому я торопился их сбить.
– Что характерно, у вас получилось, – грустно улыбнулся профессор.
– Повезло. Обычно такие номера только в кино проходят, – криво усмехнулся Алексей.
– Как думаете, они успели?
– Скоро узнаем, – мрачно вздохнул Алексей.
– Сколько нам еще идти?
– Таким темпом – неделю.
– Так долго?!
– Олег Борисович, поймите меня правильно. Все эти люди просто не выдержат настоящего темпа. Я и так гоню их на пределе сил. А у нас еще двое хромых на руках. Так что быстрее просто не получится.
– И что будем делать, если догонят?
– А что тут сделаешь? Мы с доктором можем начать пальбу, а вам останется только прятаться, чтобы шальной пулей не зацепило. Сдаваться мне резона нет.
– В каком смысле? – не понял профессор.
– Помните, что тот бандюга сказал? Что пристрелил бы меня, забрал мальчишку и ушел.
– А разве вы его не…
– В смысле: не пристрелил? Нет. Сбежал, паскуда. Я его к берегу реки отвел. Действительно пристрелить хотел. Таких, как он, за спиной оставлять нельзя. Да на шум в лагере отвлекся, он в реку и прыгнул.
– Связанный?
– Ага. Да ничего. Бугай здоровенный – думаю, выплыл.
– В нашей ситуации было бы лучше, если бы не выплыл, – усмехнулся Васильев.
– Это точно. А теперь извините меня, Олег Борисович, мне с доктором посоветоваться надо.
– Конечно, Лешенька, конечно, – быстро ответил профессор, пропуская его мимо себя.
Дождавшись, когда Максим поравняется с ним, Алексей придержал того за рукав:
– Что будешь делать, если нарвемся?
– Странный вопрос, если учесть, что у меня в руках, – пожал плечами Максим, показывая ему автомат.
– Не странный, а вполне обоснованный. Сам же слышал: меня эти уроды уже приговорили, так что я сдаваться не собираюсь.
– Не переживай. Я тоже, – усмехнулся Максим.
– Значит, деремся до последнего патрона, а потом рвем когти. И пытаемся партизанскими методами отбить остальных, – резюмировал Алексей.
