поднялся.
– Олег Борисович, все время забываю спросить. Вам вернуть ваш тубус?
– Ни в коем случае, Лешенька. Вы должны доставить его домой. Откроете только там, – решительно возразил Васильев. – И вообще, запомните как «Отче наш»: каждый пункт написанного там должен быть исполнен обязательно.
– Я не совсем вас понимаю, Олег Борисович. Вы говорите так, словно помирать собрались.
– А что тут удивительного? Думаете, я не знаю, что сказал вам ваш темнокожий доктор? Знаю. Сердце изношено и в любой момент может остановиться. Эх, Лешенька. Я давно уже старик, и отлично знаю все свои болячки. Так что ничего нового он не сказал. Хотя, должен признать, врач он отличный. Поставить диагноз только при помощи стетоскопа и внешнего осмотра – это уметь надо.
– Олег Борисович, вы это мне бросьте. Сами говорили, помирать на своей земле надо, – решительно возразил Алексей.
– А я разве спорю? – иронично усмехнулся Васильев. – Вы, чем спорить со мной, лучше сделайте, как прошу. Я хоть и старик, но еще в своем уме, и то, что там написано, возможно, очень вам поможет.
– О чем это вы? – насторожился Алексей.
– Придет время – узнаете, – уклончиво ответил профессор и, откинувшись на рюкзак, прикрыл глаза, давая таким образом понять, что не желает больше развивать эту тему.
Воцарившееся молчание нарушило появление очередного делегата от экспедиции. На этот раз, очевидно для разнообразия, прислали парня из немецкой команды. Потоптавшись на пороге, мужчина смущенно поправил очки в тонкой металлической оправе и, присев на корточки, тихо спросил:
– Алексей, я могу спросить, что вы планируете делать дальше?
– Спросить вы, конечно, можете, но вся беда в том, что я и сам еще толком ничего не знаю, – криво усмехнулся парень, тяжело садясь на своей циновке.
– Как это понять? – насторожился пришедший.
– Все просто. В том, что я задумал, слишком много неизвестных составляющих. По большому счету это не больше чем авантюра. Поэтому я не могу вам ничего рассказать. Рассказывать нечего. Плана как такового нет. Есть только общие наметки и размышления. Все станет ясно на месте.
– Тогда что делать нам?
– Сидеть и ждать, – решительно ответил Васильев вместо парня. – Можете так и передать всем остальным. Сидеть и ждать. Впрочем, если кого-то это не устраивает, он может отправляться на все четыре стороны. Насильно здесь никого не держат. Так что если чувствуете себя в силах дойти до столицы пешком, милости просим.
– Могу я хотя бы узнать, где мы вообще находимся? – растерянно проблеял очкарик.
– Я же говорил, это Намибия. И если вы уверены, что у немецких властей здесь есть представительство, можете отправляться в дорогу. Только учтите: в страну нас всех привезли нелегально. Так что у местной полиции есть все основания арестовать нас всех. Скопом. А уж какие здесь тюрьмы, можете и сами догадаться, – с усмешкой ответил ему Алексей.
– Вы специально меня запугиваете? – спросил очкарик дрожащим голосом.
– Запугиваю? Да бог с вами, старина, – отмахнулся Алексей. – Я говорю вам чистую правду. Да вы и сами это отлично знаете, просто не задумывались.
– Кажется, вы правы, – поразмыслив, кивнул очкарик.
– Дружище, я говорю вам то, что есть на самом деле. Без фантазий и глупого оптимизма. В нашем положении розовые очки опасны.
– Значит, я могу передать, что каждый может решать вопрос своего перемещения самостоятельно?
– Конечно. Я свое дело сделал, из тюрьмы вас вытащил. А уж дальше каждый может решать свою судьбу как захочет.
– Но ваши люди собираются остаться с вами и уходить не собираются, – настороженно ответил мужчина.
– Неудивительно. Их начальник здесь и поручил это дело мне.
– После смерти профессора Спенса экспедиция англичан развалилась на два лагеря. Одни хотят остаться с вами, другие – уйти самостоятельно.
– Это их право, – пожал плечами Алексей. – Я слышал, что некоторые винят меня в его смерти. Но это глупость. Я не нанимался охранять всех вас круглосуточно. Я мог бы даже из тюрьмы всех не вытаскивать, но я это сделал. А теперь расплачиваюсь за собственную доброту. Так что, если кто-то решит уйти самостоятельно, я держать не стану. Выставлю только одно условие. Тот, кто доберется до родных мест первым, сообщает своим властям о второй группе. Это все.
– Вы странный человек, Алексей, – задумчиво сказал очкарик. – Вы легко берете на себя ответственность за других, при этом совершенно не интересуясь властью, которую вам дает эта ответственность. Это странно.
– Ничего странного. Для человека, имеющего совесть, власть и ответственность неразделимы. Вернувшись из армии, я зарекся командовать, – со вздохом ответил парень.
Очкарик кивнул и пошел к выходу. Проводив его взглядом, Алексей в очередной раз вздохнул и покачал головой:
