Убедившись, что все ученики при деле, бабулька снова повернулась ко мне. Не знаю почему, но после последних слов она стала вызывать у меня гораздо меньшую неприязнь. Может, из-за влажно блеснувших глаз, когда она говорила о невольцах, может, еще почему… Короче, оттащив меня опять к оцепеневшей лисице, она продолжила объяснение:
— Ну так вот, девонька, тут главное понять внутреннюю суть вначале себя, потом зверя…
Дальше мне было предложено плюнуть себе на ладонь, поднести плевок к глазу и, включив третье око, начать, насколько возможно, увеличивать лужицу слюны. Как включать то самое «третье око», я знать не знала, но старушонку это нисколько не смутило. Как следует размахнувшись, она отвесила мне звонкий подзатыльник с какой-то особенно долгой оттяжкой. От обиды и неожиданности на глаза навернулись слезы. Я окинула взглядом окружающих, надеясь, что никто этого позорища не видел, и тут же заметила, что нечто в окружающем поменялось. Стало заметно слабое свечение вокруг буквально всех предметов, а от макушек людей вдобавок потянулись тоненькие ниточки.
— Прости, девонька, но это самый быстрый способ был. Ты ж сама слышала, Атей Волянович просил по ускоренной. — Тон у мерзкой карги и впрямь был извиняющийся. — А теперя смотри на ладонь.
Я опять уставилась на плевок, и чем дольше я на него смотрела, тем все больше и больше он ко мне приближался. Вскоре я видела перед собой не каплю жидкости, а нечто похожее на кусок льда с нанесенными рисками, образующими что-то вроде квадратов. Под одобряющее бормотание наставницы я все глубже и глубже проникала в структуру капли, пока перед глазами не завертелась двойная спираль, в которой даже такое дерево, как я, признало молекулу ДНК.
— Видишь внутреннюю суть свою? — раздался рядом вкрадчивый шепот.
Я молча кивнула.
— А теперь запоминай.
Взбодренные волховским пойлом мозги с готовностью вцепились в это изображение, разложили спираль на составляющие, потом слепили опять вместе. Поняв, что картинка навсегда отпечаталась в моей памяти, но все-таки боясь оторвать от нее взгляд, я сказала, что все запомнила. И немедленно получила оплеуху уже по уху. Вот откуда в таком немощном дряхлом теле столько силы? Взвыв, я схватилась за ушибленное место.
— Ну теперича точно запомнила, — удовлетворенно кивнула головой «Макаренко» гиперборейских кровей, разглядывая деяние рук своих.
Нет, положительно, у Оборотничества ничтожно малые шансы стать моим любимым предметом! А старуха тем временем достала откуда-то из складок одежды точно такой же горшочек, каким оделила ранее остальных, и, вытерев уголком платка слезу, протянула его мне. Карга плакала! Уж не знаю, от переживаний обо мне или у нее просто глаза слезятся от старости. Да вот, говорят, и крокодил плачет, когда жертву свою ест…
— Вот, — шмыгнув носом, сказала она, — внутренний сок лисы. Теперь его запоминай.
Уж не знаю, откуда они этот «сок» набрали; стараясь особо не думать об этом, я уставилась на каплю. Когда появилась цепочка ДНК, запомнила и ее. Но дожидаться физического насилия в этот раз не стала.
— Запомнила, — буркнула я, — а дальше-то чего?
— А сейчас складываешь персты вот так, — она переплела мне пальцы, — и проводишь перед глазами зверя.
Я провела и уже вблизи понаблюдала все этапы оживания животного. Когда лисица окончательно отошла и абсолютно по-собачьи уселась чесать ухо, карга велела, неотрывно глядя лисе в глаза, наложить ее ДНК на мою.
— Вот хорошо. А теперь замещай свои части на ее, а лишнее откидывай.
Это напоминало какой-то пазл и было скорее увлекательно. Когда все элементы встали на свои места, я, с трудом сдерживая довольную улыбку, посмотрела на старуху.
— Получилось.
— Ну и хорошо, а теперь посмотри в зерцало.
Я повернулась. Из зеркала смотрели две абсолютно одинаковые лисицы. Я подошла поближе — в этот раз проблем с передвижением не возникло. Как раз наоборот, в теле чувствовалась какая-то нереальная легкость! Так и хотелось подпрыгнуть повыше, перевернуться и заскакать дурным козлом на четырех лапах. Нюх обострился. Сразу стало понятно, что старая грымза запрятала где-то в одежде свежий медовый пряник.
Так вот, подошла я поближе к зеркалу и с удовольствием осмотрела себя. Лиса из меня вышла знатная. Богатая рыжая шуба, белая грудка, белый же кончик хвоста. Рядом со мной к этому моменту ошивалось уже несколько парных животных. Кое-кто хихикал и переговаривался. Но следует отметить, что и тех, у кого еще ничего не получилось, хватало. Все-таки приятно осознавать, что ты не дурнее многих. Я, чтоб не терять времени, подошла опять к Славуне Леговне:
— А как назад?
— А назад, деточка, так же. Главное, свою внутреннюю суть обратно верни.
Я быстренько в уме восстановила свою цепочку ДНК и, посмотрев в зеркало, убедилась, что стала собой.
— А вы же говорили, что дополнительных предметов не понадобится, — вспомнила я лекцию, — а здесь и горшочек, и
