охотнице-женщине подобные мысли никогда не пришли бы в голову…
Яна остановилась перед стальной дверью в задней части последнего пассажирского вагона и, повозившись со связкой ключей, вставила один из них в замочную скважину. Повернувшись к Бруно, она произнесла:
– Последние десять вагонов служат нам в качестве складов и используются для перевозки в Сибирь заключенных. Кроме больничного, у нас есть вагоны, приспособленные для перевозки различных разновидностей ангелов, спроектированные так, чтобы удержать любых созданий. Нефилимов мы возим в вагоне под действием высокочастотных электрических токов, повергающих их в оцепенение. Эно находится в вагоне-рефрижераторе; он предназначен для самых буйных ангелов, таких как гибборимы, раифимы и имимы. Как вам известно, низкие температуры замедляют их сердцебиение, уменьшают силу крыльев, сводят к минимуму возможный уровень насилия.
Улыбнувшись, Яна открыла дверь.
– Вы можете даже не узнать Эно.
Они вступили в узкий и темный тамбур перед тюремными вагонами. По пути Бруно останавливался в каждом вагоне, разглядывая арестантов. В одной камере вместе были связаны три ангела – лиган, нестиг и маленький красный мендакс – трое созданий, слову которых нельзя верить ни при каких обстоятельствах. Занятые разговором между собой, они даже не заметили Бруно. В конце поезда, в головной части самого последнего вагона, находилась покрытая изморозью дверь.
– Мой недельный улов, – заметила Яна с ноткой гордости в голосе.
– Впечатляет, – сдержанно отозвался Бруно, стараясь не выдать истинную степень своего восхищения.
– Эно представляет собой чрезвычайную добычу… Из тех, о которых приходится мечтать годы и годы. Не думаю, чтобы мне удалось справиться с ней в одиночку, поэтому должна поблагодарить вас. – Яна остановилась перед промороженной дверью. – А теперь пойдемте, глянем на нашего ангелочка.
Девушка отперла дверь, и Бруно вошел в купе. Было холодно, изо рта вылетали облачка пара, под ногами хрустела изморозь. К полутьме зрение приспособилось не сразу. Он заметил обнаженную ногу Эно, сине-серую кожу. Увидел ее лицо, закрытые глаза, сомкнутые фиолетовые губы. Она спала. Голова ангелицы была обрита, и по черепу змеились толстые синие вены, живые и пульсирующие. Теперь, когда красота была у нее отобрана, Бруно мог с потрясающей ясностью осознавать, насколько она отличается от людей. Опустившись на колени, он услышал, как редко она дышит – дыхание словно застывает в груди. Ощутив странное притяжение, ангелолог провел пальцем по ее щеке… Поезд дернулся, и Эно открыла ящеричные веки. Она пристально посмотрела на него, и Бруно понял, что тварь узнала охотника, что хотела бы заговорить, но не может.
Она приоткрыла рот, и из него вывалился длинный черный язык, раздвоенный на конце, как у змеи. Ему странным образом захотелось привлечь ее к себе, ощутить на шее холодное дыхание, почувствовать, как ангелица будет сопротивляться. Но глаза ее были полны ненависти. Поединок окончен, победил он, Бруно.
Яна наконец промолвила:
– Вы осознаете, насколько опасным заключенным является Эно?
Бруно некоторое время пристально смотрел на узницу. Он охотился на имима в буквальном смысле полжизни. Девушка не имела даже малейшего представления о том, насколько хорошо он осознает, каким опасным созданием может оказаться ангелица…
– Увы, самым превосходным образом, – ответил он, следуя за Яной назад в коридор вагона.
– Как, по-вашему, она будет говорить?
– Не исключено, – заметил Бруно. – Теперь, когда она разлучена с Григори, есть кое-какие шансы добиться от нее показаний.
Достав себе сигарету, Яна протянула пачку Бруно. Обыкновенно тот не курил, однако прошедшие дни трудно было назвать обыкновенными. Взяв сигарету, он затянулся, ощутив, как проясняется голова.
– Должна признать, что впервые воспользовалась в своей охоте помощью иностранного охотника на ангелов, – произнесла она, выпуская дым в сторону от мужчины.
– Ваша команда, похоже, не слишком велика? – осведомился ангелолог.
– В последние пять лет мы проявляли много активности, но всего лишь потому, что нефтяные компании развили бурную деятельность в нашей части света. Старые семейства нефилимов – те, что оставили Россию после революции, – строят здесь особняки и организуют корпорации. Новые олигархи сотрудничают с семейством Григори и копят состояния. Но раньше здесь была только я, время от времени забредавший сюда ангел-анаким и сибирские морозы. – Яна бросила сигарету на металлический пол вагона, огонек ее протаял изморозь. – Если вы ищете нефилимов на западе Сибири, я знаю, где их можно найти. У меня есть дела на всех тварей, отправленных сюда за последние пятьдесят лет.
– У вас колоссальное поле деятельности, – проговорил Бруно, удивляясь ее способности управляться со столь большим потоком информации.
– Я слышала о тех методах, которыми вы пользуетесь у себя в Париже. Мы пользуемся совершенно другой методикой. Эно – нечто особенное. В основном мои обязанности заканчиваются тогда, когда я доставляю тварей в тюрьму. Как только они оказываются за решеткой, я растворяюсь в пространстве. В Паноптикуме мне делать совершенно нечего.
– В Паноптикуме?
