Близнецы представляли собой великолепное зрелище: невероятно высокие, тонкие, бледные, как молоко, взирающие вдаль, в пустоту, большими синими глазами. Каждый из них представлял собой идеальный образец для исследования. То, что они присутствовали, так сказать, в двух экземплярах и обладали столь возвышенной родословной, лишь делало объекты более ценными. Бруно попытался разглядеть их сквозь рой гибборимов, но нефилимы были теперь настолько надежно защищены, что он даже усомнился в том, что они по-прежнему присутствуют в вагоне. Накатила волна гнева: ублюдков следовало отловить еще в Санкт-Петербурге.
Охотник протолкнулся сквозь строй гибборимов, крикнув Яне, чтобы та следила за его тылом. Твари окружали его, рвали когтями одежду. Руки и спину ангелолога обожгло, будто он вбежал раздетым в виток колючей проволоки. Забыв обо всем, Бруно погрузился в хаос боя. Пространство наполнил порыв морозного воздуха: открылась дверь в камеру Эно. К тому времени, когда он протолкнулся сквозь строй врагов, близнецы уже вывели имима из камеры и направились по коридору, поддерживая ее.
Яна что-то выкрикнула вдалеке – слов он не разобрал, – и охотника ударила мощная волна. Он повалился на пол, зажмурился и пожелал себе не потерять сознание. Но когда открыл глаза, гибборимы валялись по всей комнате, черные, словно мухи, опаленные электрическим разрядом. Яна стояла над ним, прекрасное лицо ее выражало тревогу.
– С вами все в порядке? – шепнула она.
Взяв протянутую руку, Бруно сел. Оглядевшись внимательнее, заметил, что девушка одним махом подвергла уничтожению всю шайку врагов. Мужчина приподнял бровь, не сомневаясь в том, что похож на побитого школьника.
– Как вам это удалось?
– Есть такое заклятье от гибборимов, – с улыбкой проговорила Яна, помогая коллеге встать. – Одно из многих, известных мне.
– Жду не дождусь следующего, – проговорил ангелолог, глянув сквозь дверь на опустевшие купе.
Братьев Григори не было видно.
– Они освободили всех ваших пленников.
– Пошли, – предложила девушка. – Придется снова переловить их.
Бруно за спиной Яны спешил по вагонам поезда. Стояла тишина; пассажиры явно не подозревали о том, что происходит нечто необычное. Так как они со спутницей выглядели помятыми и запыхавшимися, то он предполагал, что им будут задавать вопросы, но этого не последовало. Люди, как правило, стремятся не замечать то, что выходит за грань обыденного.
Осмотрев весь поезд, они наконец оказались перед дверью с табличкой: «Приватный вагон». Яна набрала шифр на электронном замке. Дверь не отворилась.
– Странно, – коротко бросила она, попробовав второй раз. – Не узнаю этого вагона. Должно быть, прицепили в Москве.
Бруно понимал ход мыслей Яны – ангелы могли остаться в поезде только за этой дверью.
– Если мы не можем войти в нее, – он указал на дверь, – то можем обойти.
Девушка на мгновение задумалась, a потом повернулась и повела охотника назад к спальным вагонам. Она отодвинула одну из дверей, перепугав спящих пассажиров, мужчину и женщину, занимавших противоположные места. Мужчина выскочил из постели и что-то заорал по-русски, очевидно требуя, чтобы незваные гости убрались из купе, и – если Бруно правильно истолковал его жесты – угрожая вызвать проводника. Опустив ладонь на плечо мужчины, спутница попыталась успокоить его. Вскоре из постели выбралась и жена мужчины, завопившая еще более нервно. Через некоторое время ангелологи вдвоем открыли окно в купе. Яна жестом пригласила Бруно следовать за ней, подтянулась и исчезла за окном, однако ноги ее в черных ботинках еще опирались на переплет окна. Мгновение, и они исчезли: Яна оказалась на крыше вагона.
Распростившись кивком с русской четой, Бруно также выбрался под обжигающий холодом ветер. Такого сильного мороза ему не приходилось ощущать. Сморгнув слезы, он почувствовал, как они замерзают прямо на ресницах. Спутница стояла на краю вагона, балансируя, словно на натянутом в воздухе канате; восходящее солнце обливало огнем ее волосы.
– Что вы им сказали? – спросил Бруно, присоединяясь к стоявшей на крыше женщине; металлический стук колес и вой ветра заставляли его кричать.
– Что мой дядя напился и вылез на крышу вагона, – ответила Яна, – и что нам не остается иного выбора, как вылезти на крышу и вернуть его в вагон.
– И вам поверили?
– Это же Россия, – проговорила девушка, бросив на него испепеляющий взгляд. – Здесь у каждого найдется знакомый дядя, который однажды напился до чертиков и вылез из вагона на крышу. Обычно полиция обнаруживает этих господ в сугробах с бутылкой водки в руке.
– Очаровательная картина, – вздохнул Бруно.
– Вот почему средняя продолжительность жизни русских мужчин составляет всего шестьдесят три года. – Яне удалось перекричать шум. – А теперь нам надо перейти к тому вагону. Но мы должны быть осторожными – излишний шум привлечет к нам внимание проводника. Справитесь?
Бруно рассердился. То, что ему не удалось справиться с гибборимами, отнюдь не означало, что он не способен держаться вровень с Яной.
