Основное мое достижение – я таки смог переделать плетение управления водными массивами на управление песком. Да-да… Раз уж песчаные големы тут считаются одними из самых крутых (кроме водных), я решил сделать упор на песке. К тому же это отлично укладывалось в сценарий, что все время крутился в голове с момента моего согласия участвовать в выступлениях. Сценарий, постоянно корректирующийся и изменяющийся, но неизменно упирающийся в песочные забавы как наиболее оптимальный материал по совмещению как бы чародейского варианта големостроения и исключительной пластики.
Еще одна засада – по сценарию мне предстояло немного потанцевать. Вот как ни выкидывал я эту сценку, ну никак без нее не выходила задумка! Слава мне великому, что моим партнером не был живой человек, поэтому все легко раскладывалось на алгоритмические шаги, которые перенести на себя не составило особого труда, хотя, конечно, сначала дело шло туго. Впрочем, стоило представить, что это новый вид боевого искусства, как все стало входить в нужную колею. Ритм, конечно, не тот, такой скорее к смерти приведет. Все-таки танец боя – это не танец в стиле боевки… Хм… Кажется, я сам запутался в том, что хотел сказать. В общем, опыт подобного жульничанья еще на демонском приеме на первом континенте у меня имелся. Вряд ли я смогу станцевать что-то другое или сымпровизировать (вернее, точно не смогу), но в данном случае это приемлемо.
Ну и, разумеется, на всякий случай надо позаботиться о Карине и ее окружении, в котором ей, видимо, придется жить, если со мной что-то случится. Это нельзя скидывать со счетов, хоть и очень хочется. Пришлось потратить много времени, чтобы сформировать нужный информационный пакет для Лулио с Эндонио из моей базы социальных связей жителей Широтона с кое-какими видеовставками и пояснениями. А в некоторых местах, где у меня были серьезные сомнения в том, что власти пойдут на крайние меры, самому позаботиться о врагах. Я хоть и не видящий, но имел полное ощущение того, что некоторых персонажей оставлять в живых нельзя. Хреново, конечно, но лучше иметь хоть какие-то гарантии того, что гнили после меня не останется, чем переживать о будущем знакомых мне людей. В общем, со своей совестью я кое-как договорился.
Муха накручивала круги по комнате. Ее жужжание слегка отвлекало, но не мешало работе основных процессов по разработке моего выступления на соревнованиях. Один поток сознания у меня оказался незанятым – тот, который самый медленный, и я основным сознанием разместился именно в нем. Забавно, кстати, ощущать некую тягучесть окружающего пространства, заторможенность. Зато мысли обретают бо?льшую глубину и объем. Будто эгекаешь в пустое жестяное ведро, а в ответ – твое же звукоизвержение, но расписанное красками под хохлому. Скорость потока значительно выросла и скоро сравняется с остальными. Значит ли это, что после у меня случится дальнейший прорыв?
На душе было не очень. После убийства того убийцы, простите за тавтологию, что покушался на меня, когда я решил, что надо проредить врагов Карины и прочих, я с энтузиазмом принялся за дело, проникшись чувством омерзения от всех черных делишек этих людей. Но уже на втором случае, коим оказался высокородный мерзавец-педофил, по совместительству шестерка более высокостоящего врага империи, понял, что это не мое. Чародеи не чародеи, но мерзота всегда найдет, как спрятаться, чем прикрыться, как отмазаться, поэтому неудивительно, что такие встречаются, хотя не так уж часто в процентном отношении. По крайней мере, в столице. Чем дальше от нее и чем меньше чародеев, тем больше гнили. А дело-то я затеял вроде как хорошее, но, очевидно, просто не подхожу для такой работы. Поэтому поподробнее заполнил базу данных о врагах империи и о прочих преступниках, что попались в мои сети в результате работы вновь адаптированных алгоритмов анализа, и собрался в ближайшее время отдать ее Лулио.
Муха снова навернула круг. Знак бесконечности. Интересно, если приложить чуток магии к метафизическому понятию бесконечности, будет ли это насекомое летать по кругу бесконечно? Муха, будто испугавшись моих мыслей в отношении ее, вильнула, и круг распался. Ассоциативно траектория ее движения напомнила мне завитушку из той фигуры в архейском амулете.
Занятная идея. Я поднял руку, и мне в ладонь со стола скакнул кристалл-амулет. Ментальная связь установилась быстро и легко. И снова передо мной клубок – переплетение веточек, от моих мыслей слегка подрагивающих. Оказывается, если представить, что берешь веточку и тянешь ее, она двигается вслед за мысленным посылом. Почему-то раньше не получалось. Наверное, тянул не так. Или, возможно, цель была не та…
Несколько секунд, и передо мной висит уже не непонятно что, а четкая окружность, которая вдруг перестала подрагивать и застыла, а затем с легким ментальным хлопком пропала. Зато вместо круга появился виденный ранее мужичок, автор книги. В первую очередь в глаза бросилась одежда учителя. Она не была похожа ни на что мне знакомое, тем не менее кое-какие ассоциации иногда мелькали на задворках сознания. Нечто вроде жесткого платья- халата до самого пола, серебряного цвета. Наряд был украшен разноцветной росписью и бижутерией. Голова простоволосая, глаза внимательные и живые. В руках – жезл, как ни странно, очень похожий на те, что сейчас используют искусники. Хотя, может быть, это просто какой-то отличительный признак должности данного субъекта.
Мужчина начал говорить. Воспринималась его речь с трудом, особенно поначалу, но спустя некоторое время я уже практически перестал напрягаться, чтобы понять его. Как я уже упоминал ранее, язык являлся архаичным вариантом местного оробосского и кордосского, которые явно произошли от одного предка и изменились не так сильно, чтобы люди не понимали друг друга. В общем, с восприятием речи на бытовом уровне проблем не возникло, а вот с терминологическим пониманием, или, иначе говоря, со специализированным смысловым, очень даже. Ну просто не было у местных многих терминов, даже близких по звучанию! Пришлось играть в догадки.
Во вступительной речи, похоже, заменяющей аннотацию, меня ознакомили с содержанием книги и с тем, как ею пользоваться. Я и ранее догадался, что эта книга являлась справочным пособием то ли для учеников, то ли для кого-то посерьезнее. Градация знаний обучаемых была совершенно непонятной
