окованным железом щитом, останавливает своего коня и поднимает к небу копье. Второй, старый знакомец переговорщик, подъезжает к самому рву у ворот. Остановившись, подняв вверх дубленное солнцем и степными ветрами лицо с редкими усами на нем, выкрикивает:
– Эй, русы, где боярин ваш? Пусть выставит своего воина против нашего бойца на поединок. Боги решат, кто победит в сегодняшнем бою.
– Маленько обожди, черножопый, боярин подойдет. Погрейся пока на солнышке.
Через небольшой промежуток времени на стене появился Монзырев, глянув на ожидавшего его сановника печенежского князя, наклонившись со стены, спросил:
– Чего тебе надобно, ущербный?
– Я советник великого князя орды, Кулпея. Мой господин предлагает тебе, рус, выставить своего воина против нашего. Дабы определиться, на чьей стороне будут боги в сегодняшней битве.
Еще следуя к северным воротам, Монзырев, оповещенный, по какому поводу позвали, решил сломать привычный ход событий для печенежского князя.
– Давай выставим Халега, Николаич, – посоветовал, стоящий рядом воевода. – Поверь, он сильный боец.
– Нет.
Свесившись со стены, боярин крикнул вниз:
– Эй, советник. А я решил никого не выставлять против твоего олигофрена.
– Это почему?
– А вот не хочу. Мне это не надо, я и так знаю, что уделаю вас всех здесь под крепостью. Всю орду.
– Ты обязан, мы вызываем на поединок, традиции воинов.
– Ничего я тебе и твоему князю не обязан. А традиции мы поменяем.
– Вы – трусы, держитесь за бабьи юбки.
– Зато не дураки, которые пришли грабить, а сами попали в мой капкан. Князю своему передай, что он мудак великий, ему лечиться надо, а он на гоп- стоп приперся. Пока вы тут у стен моих топтаться будете, две сотни русских воинов уже у вас в гостях находятся, в вашем стойбище отдыхают, вашу рухлядь шерстят да баб трахают. Пусть радуется, у его жен будут красивые дети, не похожие на него. Так что прощевай, болезный, не хочу больше с тобой говорить, скучный ты и предсказуемый.
Монзырев демонстративно отвернулся от посланца, встретившись с озадаченно-удивленным взглядом воеводы.
– Что, воевода? Что-то не так?
– Да теперь уж я и не знаю, так или не так.
– А что ты хотел? Человека просто так потерять, ни за что ни про что? Ты посмотри на того кованого дебила, это же машина-убийца. Оно нам надо? Это же провокация голимая. Сейчас полезут, держись тут, Гунарович, а я к южным воротам. Андрюха, чего скалишься? – обратил внимание на улыбку друга Монзырев.
Вскочил в седло подведенного Мишкой коня, умчался по направлению южных ворот.
Говоря посланцу про двести воинов, якобы ушедших в степь, Монзырев блефовал. Сашка Горбыль ушел в гости к печенегам всего с тридцатью диверсантами. По прикидкам Анатолия, этого количества воинов было достаточно, чтоб навести шороху в степи и сохранить мобильность подразделения.
Разъяренный, обиженный пересказанным разговором с боярином, великий князь отдал приказ на штурм. Взревела орда, сдвинулась с места, словно селевой поток, сначала медленно, потом все убыстряя и убыстряя темп. Из тысячи глоток рвался рык. Между бегущими сотнями воины несли на плечах лестницы. Десятки кочевников на ходу примеривались бросать волосяные арканы. Из задних рядов в сторону крепостной стены зашелестели летящие стрелы:
– Харра! Харра-а, – на бегу орали, хрипели, стонали в боевом трансе печенеги. Им нанесли обиду, враг обязан ответить за это.
Со стороны крепости в бегущих на штурм городка полетели ответные стрелы, арбалетные болты и крепкие слова русского мата, перенятые в процессе общения у Сашки Горбыля.
Было видно, как стрелы поражают атакующих врагов. Упавших, убиты они или ранены, неважно, тут же накрывала волна бегущих позади, втаптывала тела в землю. Люди, словно загипнотизированные зомби, видели только одну цель, ненавистные стены и русов на них.
– Харра, харра-а-а, – преодолевая уже значительно покрытый трупами ров, печенеги взбирались на внутренний его бугор. Сотни арканов взметнулись вверх за срез стены, авось зацепится удавка за какой либо выступ. Лестницы уперлись в парапет галерей между башнями. Стрелы, стрелы шипят, жалят кругом, словно ядовитые змеи.
– Харра, хара-а, – побежали по лестницам наверх первые, самые сильные и смелые бойцы, прикрываясь щитами, приготовив саблю или копье для решительного удара. По веревкам арканов, словно обезьяны, полезли наверх самые ловкие, щит за спиной, сабля в зубах.
«Помогайте боги печенежские! Не отвернись удача! Вперед, только вперед. За стенами добыча. За стенами пожива!»
