драгоценное время на развлечения.
Для меня выходные, как и следующие две недели до церемонии Юной Госпожи, слились в бесконечную череду прочитанных и законспектированных книг. От находившейся в ссылке Лил по-прежнему не было никаких вестей, так что я всерьез подумывала вытребовать у Нетти телефон Джеральда. Хотелось наконец узнать что-то более информационное, чем стандартная фраза Андре: «У нее все в порядке».
Пару вечеров я провела в компании Сайруса и Ники, но разговоры не клеились. Каждый из нас был погружен в свои мысли. Сай все еще переживал и грустил, а снежная волчица, больше напоминавшая тень самой себя, отвечала невпопад, продолжая кутаться в бесконечные шарфики.
Занятия Андре Ники по-прежнему не посещала, и я отчетливо видела, что терпение Старшего следователя было на исходе. Созерцая вместо мятежной студентки пустое место, Андре с каждым разом все больше и больше мрачнел.
О причинах отсутствия волчицы меня уже и не спрашивали. И, глядя в полыхавшие золотом глаза господина Травесси, я понимала, что скоро будет взрыв.
Самой же мне пришлось научиться не оставаться одной. Себастьян, как и предполагал Андре, не оставлял попыток со мной поговорить и остаться под тем или иным предлогом наедине. Он появлялся всегда внезапно, пытаясь застать меня одну. Однажды ему это почти удалось, но я при виде Верховного судьи замерла на месте, в испуге прижавшись к стене коридора.
Не знаю, что остановило Себастьяна: появившиеся вдалеке люди или моя испуганная реакция. Но он, недовольно поджав губы, резко развернулся и направился в противоположную от меня сторону.
Однако после окончания занятия по стражному процессу Верховный судья все-таки решил не обращать внимания на мои страхи и приказал задержаться.
За тем, как судья Брок лично закрывает дверь и накладывает заклинание «Тишина», я следила с опасением. И до последнего надеялась, что вот-вот появится Андре.
Увы, мой единственный защитник не появился. А Себастьян посмотрел на меня и произнес:
– Думаю, нам все же стоит поговорить. После того, что произошло в…
– Думаете? – перебила я, старательно делая вид, что не понимаю, о чем речь.
– Если я тебя обидел, то прощу прощения, Кара.
При этих словах я с трудом сдержалась, чтобы не запустить в Себастьяна чем-нибудь тяжелым.
«Если! – возмущенно подумала про себя. – Какой смысл в его извинениях, раз он по-прежнему не понимает, как поступил?»
Вслух же процедила:
– Не стоит, Ваша Честь. Вы достаточно точно дали характеристику произошедшему. «Инстинкты и рефлексы», так, кажется, вы выразились?
– Кара, я признаю, что тогда, возможно, был излишне резок…
– Возможно, Ваша Честь? – сердито выдохнула я.
– Не перебивай меня. И перестань уже меня так называть хотя бы наедине, учитывая наши отношения, – с неудовольствием добавил он.
– О? У нас есть какие-то отношения, Ваша Честь? – тотчас едко полюбопытствовала я.
– Кара, – Себастьян поднял руки в примиряющем жесте. – Ты ведь поняла, что именно я хочу сказать.
– Более чем, – заверила я. – Я все поняла и считаю дальнейшее продолжение разговора бессмысленным.
Я повернулась в сторону двери, намереваясь покинуть помещение. Однако резко остановилась, услышав отрывистое и раздраженное:
– Ты демонстрируешь обиду, словно мои слова оскорбляют тебя. Но к чему это показное манерничанье, Кара? Ведь обвинения обоснованы, учитывая твою близость с Травесси.
– Близость? – я не сдержала смешка. – Даже если и существует эта, как вы ее называете, близость, вам-то что? Не понимаю, каким образом она затрагивает интересы осуществляемого вами правосудия и лично вас в частности?
– Я не дурак, Кара, – выдал Себастьян весьма спорное, на мой взгляд, утверждение. – И прекрасно вижу, что происходит у меня перед глазами. Да и не только.
В его голосе проскользнули опасные, давящие нотки, заставившие меня напрячься. На мгновение даже показалось, что Верховный судья все же начал догадываться о тайне моего дара.
– Что вы имеете в виду? – нейтрально уточнила я.
– Просто хочу предостеречь тебя от ошибок. Твои близкие отношения с Андре вызывают слишком много разговоров и пересудов.
Я едва подавила в себе желание тяжело вздохнуть. С одной стороны, хорошо, что Себастьян по-прежнему ничего не знает. Но его зацикленность на нашей связи с Андре начинала изрядно раздражать.
– Для девушки твоего круга это неприемлемо, – Себастьян тем временем натурально читал мне нотацию! – Пойми, Андре – нивергат. Он не может предложить тебе ничего, кроме постели. И если это произойдет…
– Думаете, он скажет, что это рефлексы и инстинкты, на которых я, лживая манипуляторша, сыграла, чтобы добиться своего? – не выдержала я.
