– Хватит с меня приказов праматери Вексен! – вдруг взревел Горм, выпучив глаза на окровавленном лице. – Я устал от высокомерия Верховного короля! Но более всего, мать Исриун… – тут он оскалился от боли и выдернул Брандов кинжал из своей ладони, – … я устал от твоего голоса. Меня бесит твое блеянье, женщина.
Лицо матери Исриун залила смертельная бледность. Она попыталась отступить назад, но татуированная рука матери Скейр прихватила ее за плечи и не дала двинуться с места.
– Ты нарушишь данные им клятвы? – пробормотала Исриун, изумленно раскрывая глаза.
– Нарушу ли я данные клятвы?
И Горм стряхнул с раненой руки щит, и тот покатился по траве.
– Нет чести в том, чтобы держать их! Я нарушаю их! Разбиваю! Плюю на них! И сру на них тоже. Прям на каждую, понятно?! – Он навис над сжавшейся Исриун с окровавленным кинжалом в руке.
– Верховный король повелевает, да? Праматерь Вексен приказывает, да? Старый козел со своей свинюкой – я отрекаюсь от них! Я бросаю им вызов!
Тоненькая шея Исриун задрожала – она сглотнула.
– Если ты меня убьешь, войны не миновать.
– О, войны точно не миновать. Матерь Воронов расправила свои крылья, женщина.
И Горм медленно поднял откованный Рин кинжал, и Исриун не отпускала глазами блестящее острие.
– Перья ее – мечи. Слышишь, как они звенят?
И он улыбнулся.
– Но мне нет нужды убивать тебя.
И он бросил кинжал, и тот подкатился к Колючке, которая как раз стояла на четвереньках и блевала в траву.
– Зачем убивать, если можно продать? Не правда ли, мать Скейр?
И прежняя, точнее, уже новая служительница Горма улыбнулась ледяной, как северное море, улыбкой.
– Возьмите эту змею и наденьте на нее ошейник.
– Вы поплатитесь за это! – дико заверещала Исриун. – Поплатитесь!
Но Гормовы воины уже волокли ее вверх по восточному склону.
И Крушитель Мечей обернулся, отмахнув раненой рукой. С пальцев капала кровь.
– Ты не передумала заключить со мной союз, Лайтлин?
– Ванстерланд и Гетланд ждут великие дела! Никто не сможет противостоять нам! – отозвалась Золотая королева.
– Тогда я принимаю твое предложение.
И над долиной пронесся потрясенный вздох, словно бы все стояли, затаив дыхание, а теперь выдохнули.
А Бранд вывернулся из рук Ральфа и побежал.
– Колючка?..
Голос доносился откуда-то издалека, эхом отдавался в темном туннеле. Голос Бранда. Боги, как здорово-то – Бранд зовет…
– Все хорошо? – сильные руки легли ей на плечи, потянули вверх.
– Я возгордилась, – просипела она.
Горло саднило, во рту болело. Она попыталась встать на колени – не вышло, голова закружилось, она чуть не упала, но он подхватил ее.
– Но ты жива.
– Ага, – прошептала она – надо же, из блестящего тумана выплыло лицо Бранда.
Боги, как же хорошо – вон он, Бранд…
– Все закончилось, – и он обнял ее за плечи и поднял на ноги, она застонала.
Переставлять ноги было совсем невмоготу, он вел ее. Какой же он сильный. Не давал упасть.
– Понести тебя?
– Хорошая мысль.
И она поморщилась, увидев собравшихся над долиной воинов Гетланда.
– Нет уж, я лучше пойду. Почему он не убил меня?
– Послушал мать Исриун и передумал.
Пока они медленно поднимались вверх по склону к лагерю, Колючка обернулась. Гром-гиль-Горм стоял посреди площадки, окровавленный, но не побежденный. Мать Скейр уже зашивала ему руку. А правой он держал руку королевы Лайтлин, скрепляя таким образом союз Ванстерланда и Гетланда. Два злейших врага стали теперь друзьями. По крайней мере, на данный момент.
