Исриун хищно улыбнулась и зло прищурилась.
– Она осмелилась войти в эльфийские развалины Строкома. И вынесла оттуда… разные предметы.
По залу пронесся вздох ужаса, эхо его тысячью шепотков разошлось по балконам. Люди совершали знамения, отвращающие зло, бормотали молитвы и мрачно покачивали головами.
– Что за времена настали? – горестно прошептал отец Ярви. – Честное благородное слово: если я хоть краем уха услышу об этой Скифр, немедленно вышлю голубя!
– Как мило с твоей стороны, – улыбнулась в ответ Исриун. – Знай: всякий, кто заключит с ней сделку, повинен смерти на костре.
И она стиснула пальцы с такой силой, что костяшки рук побелели.
– А ты же знаешь: мне совсем, совсем не хочется сжигать тебя на костре.
– Вот видишь, сколь многое нас объединяет, – истово покивал Ярви. – Могу ли я удалиться, о величайший из людей?
Верховный король дернул головой – то ли кивнул, то ли встрепенулся во сне.
– Я возьму на себя смелость истолковать это как знак согласия.
Он поднялся, а следом за ним Ральф и вся команда. Последней поднялась на ноги Колючка. Как-то так всегда получалось, что когда надо было бухнуться на колени, она стояла столбом, а когда приходило время подняться, простаивала, считая ворон, на коленках.
– Никогда не поздно разжать кулак и протянуть раскрытую ладонь, отец Ярви.
И праматерь Вексен печально покачала головой.
– Некогда я возлагала на тебя большие надежды.
– Увы, но, как может подтвердить сестра Исриун, я часто разочаровываю людей.
Если в голосе Ярви и звякнула сталь, то совсем тихонечко.
– Но я не сижу сложа руки и работаю над собой. Каждый день.
Снаружи лил дождь. Скегенхаус по-прежнему заволакивала серая пелена.
– Кто эта женщина? Ну, Исриун? – поинтересовалась Колючка, быстро, чтобы не остать, шагая следом за Ярви.
– Она моя кузина. Была кузиной, в смысле.
Под кожей худой щеки заходили желваки.
– Потом нас помолвили. А потом она поклялась, что убьет меня во что бы то ни стало.
Брови Колючки поползли вверх:
– Вот это, я понимаю, любовь до гроба…
– Не всем же нам быть такими умными и воспитанными, как ты.
И он мрачно покосился на нее.
– И еще одно. В следующий раз думай, прежде чем вскакивать. И бросаться мне на помощь.
– Остановишься – погибнешь, – пробормотала она.
– Вот ты не остановилась, и чуть не погубила – всех нас.
Колючка знала, что он прав, и все равно это бесило.
– А вот если б ты не молчал в тряпочку, а сказал, что это островитяне первыми напали, и ванстерцы тоже, и у нас просто не было другого…
– Они прекрасно это знают. Это праматерь Вексен натравила их на нас.
– Откуда ты…
– Иногда молчание – красноречивее самых громких слов. Она о многом умолчала. Она желает сокрушить нас, и я не в силах противостоять этому.
Колючка с силой потерла виски. Беда с этими служителями, вечно они говорят обиняками…
– Если она наш враг, то почему не приказала убить, пока мы там на коленках стояли?
– Потому что праматерь Вексен не желает своим чадам смерти. Она лишь хочет, чтобы ей беспрекословно повиновались. Сначала она посылает против нас островитян. Потом ванстерцев. Так она надеется, что мы совершим нечто безрассудное – и король Атиль явно готов пойти ей навстречу. Конечно, сбор войск займет некоторое время – ибо праматери нужно призвать под свои знамена очень много людей. А когда время настанет, она полмира поставит под копье и отправит сражаться с нами. Если мы хотим выстоять в бою, нужно искать союзников.
– И где же нам их найти?
Отец Ярви улыбнулся:
– Среди наших врагов, где же еще?
Кольчуга мертвеца
Ребята собрались.
Нет, не ребята. Мужчины. Бранд как-то вдруг резко это понял. Да, у них едва борода пробивается, но кто же они, как не мужчины? Испытание прошли,
