– Да уж, на заточенных клинках дело бы иначе пошло, это точно!
– Вот уж действительно! – отозвался Бранд. – Оно б пошло значительно быстрее. И ты б трупом в конце валялся.
Сафрит как раз занималась делом: стригла своего сына, блестящие ножницы споро щелкали.
– Хватит пререкаться! – резко заметила она. – Давайте, чем быстрее, тем лучше.
– Волосы надо стричь, Колл, – и Бранд положил парнишке руку на плечо. – Слушайся мать.
И он едва не добавил: «Повезло тебе, она у тебя есть», но вовремя сдержался. Про кое-какие вещи лучше молчать.
Сафрит погрозилась ножницами Бранду:
– Я бы тебе бороду подровняла, кстати!
– А от меня держи свои ножницы подальше! – сказал Фрор, щупая одну из своих кос – с той стороны, где у него шрам был.
– Воины! – насмешливо фыркнула Сафрит. – Да вы тщеславнее девиц! Вот эти рожи мир пусть и дальше не видит, но ты-то у нас красавец, негоже такому зарастать бородищей!
Бранд провел пальцами по отросшей бородке.
– Да уж, за несколько недель она погустела… И если честно, чешется она…
Все восторженно заорали: Доздувой высоко вскинул меч, а Колючка поднырнула у него промеж ног, развернулась и крепко наподдала по заднице. Гигант пошатнулся и чуть не упал.
Ральф почесал искусанную комарами шею:
– Да у всех чешется, у кого что, правда…
– Эт точно! В таком путешествии без лишних пассажиров не обходится! – и Одда отчаянно поскреб между ног. – Но они ж тоже просто на юг едут, прям как мы!
– Так они ж боятся войны с Верховным королем вшей, – заметила Сафрит, – и ищут союза с мошками!
И прихлопнула комара на шее.
Ее сын пересыпал в руках соломенные обрезки своих волос – они, кстати, по-прежнему выглядели растрепанными:
– А что, там действительно можно найти союзников?
– Князь Калейвский может созвать под свои знамена столько всадников, что пыль от копыт их коней закрывает солнце, – ответил Одда.
Фрор кивнул:
– А я слыхал, что у Императрицы Юга столько кораблей, что она может навести из них понтонный мост через море.
– Дело ведь не в конях и не в кораблях, – сказал Бранд, осторожно растирая мозоли на ладонях. – Дело в том, что вверх по Священной идут торговые корабли. Туда везут рабов и меха, обратно – серебро и шелк. А войны выигрывают серебром, не только сталью.
И тут он понял, что все взгляды устремлены на него, и умолк, смутившись.
– Так мне Гейден говорила… ну, в кузнице…
Сафрит улыбалась, играя гирьками, висевшими у нее на шее:
– Тихий-тихий, а как скажет чего…
– Да уж, в тихом омуте черти водятся, – заметил Ярви, и пристальный взгляд бледных глаз остановился на Бранде. – Богатство – вот сила. А корень ревности Верховного короля – в богатстве королевы Лайтлин. Он может закрыть море Осколков для наших кораблей. Запретить гетландским купцам торговать на его берегах. А с помощью князя Калейвского и Императрицы Юга – закрыть от нас и Священную. Он в силах удушить нас, не обнажая меча. А если князь и Императрица станут нашими союзниками, поток серебра не иссякнет.
– Богатство – вот сила, – пробормотал Колл про себя, словно бы прислушиваясь к словам – правда это или нет?
Затем поглядел на Фрора:
– А как ты заработал этот шрам?
– Я задавал слишком много вопросов, – улыбнулся в огонь ванстерец.
Сафрит наклонилась к Бранду, осторожно прихватила его бородку и защелкала ножницами. Странное это было чувство – ну, что кто-то сидит к тебе так близко, и очень внимательно на тебя смотрит, трогает лицо мягкими пальцами… Он всегда говорил Рин, что помнит мать, но это были всего лишь рассказы, которые он повторял раз за разом, и со временем всякая память из них истерлась, и остались только слова. Это Рин стригла ему волосы, и он дотронулся до кинжала, который она выковала для него, и его вдруг охватила тоска по дому. По хибаре, на которую они с таким трудом заработали, по отблескам огня на лице сестры, и он вдруг сильно забеспокоился – как она там?! И даже вздрогнул от этой мысли, как от укуса.
Сафрит отдернула руку:
– Я тебя порезала?
– Нет, – выдавил из себя Бранд. – Просто по дому соскучился.
– Небось ждут там тебя, а?
