пол. Вслед за этим Борн вскрикнул от боли, потому что пистолет в его руке повторил судьбу выпущенной пули. Рассыпался в прах, металлическая стружка, гонимая сквозняком, будто пыль, устремилась по тоннелю мимо невозмутимо застывшего, ухмыляющегося Черного Сталкера. Вслед за этим застонал сам легионер, потом длинное помещение огласилось яростным криком боли. Борн корчился и танцевал смертельный рок-н-ролл, плоть его постепенно пропадала и пеплом осыпалась на пол. Вскоре посреди коридора стоял оплетенный связками сухожилий, страшно вытаращивший из голого черепа глазные яблоки скелет и шатался из стороны в сторону. Мещеряков истошно завизжал, прикрывая рот ладонью, и присел у стены на корточки. Синцов же лишь безнадежно махнул рукой и обреченно опустил голову, ожидая нападения Черного Сталкера. Но тот, вопреки ожиданиям, оперся на посох-артефакт, медленно подошел к остаткам бывшего легионера, аккуратно поднес руку ко лбу черепа и замер на мгновение в такой позе. Послышалось тихое, слегка нарастающее гудение, в воздухе запахло озоном, пробежал легкий ветерок. Скелет вздрогнул, окутался серебристым сиянием и двинулся вперед по коридору.
Синцов исподлобья завороженно пялился все это время на кошмарную картину необычной смерти начальника службы безопасности, с трудом проглотил ком в горле и повернулся на голос Стража:
– У вас есть три минуты, чтобы собраться с духом и последовать за своим бывшим товарищем. Там вскоре решится ваша судьба, потому что места в этом мире для вас больше не осталось. Профессор, а тебя ожидает один человек, который о многом хочет с тобой поговорить. Но о многом не получится, к сожалению, потому что времени осталось совсем мало. У Стражей и без вас слишком много работы. Хм… Вот так, даже родной крови часто совсем не уделяем внимания… Но там все и узнаете. Итак, время пошло.
– Э-э… а… постой, – забубнил Синцов, прижимаясь спиной к желтой холодной стене, – как же так… я столько вынашивал идею познания Мироздания, переноса тела в сигнатуре пространства… наконец, изучения Армады как таковой… Как же… Я не понимаю… не хочу я так!
– Вениамин Константинович, неужели не понятно, что я никогда не говорю зря? Пора бы тебе уже привыкнуть. Столько лет знаем друг друга… У тебя осталась минута на раздумья. В противном случае, все равно выйдет по-моему, но только тогда я зашлю тебя к динозаврам в Юрский период, куда-нибудь в Перу. И совсем не в это измерение. Ты этого хочешь?
– Проклятье! Я так не могу… я хотел увидеть дочерей, жену повидать… мне многое нужно им сказать, передать и…
– …Я же сказал, что тебя впереди ожидает встреча с одним человеком! – перебил Черный Сталкер профессора. – И он все тебе разъяснит. Доходчиво и популярно. Поэтому сейчас вы оба идете только вперед!
– Да-да, конечно, я понимаю, я о-очень все понимаю… – проблеял ученый, тряся куцей бородкой и патлами редких волос. – А как же мой кристалл?! Ведь я тоже являюсь Избранным, если он у меня есть!
– Ох-х… – Черный Сталкер протяжно вздохнул. – Вот что за люди, а? Постоянно ищут хоть какие-то оправдания… Неужели я не ясно сказал – все узнаете там, куда пойдете! А если честно, с каким наслаждением я бы лично убил тебя, горе-научник! Но, увы, не суждено…
Синцов вздрогнул, кивнул и уточнил:
– Тогда только одна просьба…
– … Никаких просьб! Ты не в той ситуации и положении, чтобы просить. Ты явился сюда врагом, непрошеным чужаком, силой взломал Врата, воспользовавшись чужим ключом, нарушил Правила и хочешь просить?!
– Я понимаю, все понимаю… Идемте, Мещеряков, – Синцов поймал взглядом уже порядком ушедший вперед скелет, окутанный серебристым силовым облачком.
– Ступай, ступай, бывший хозяин «Ока». Но помни – хоть мне и не дано убить тебя, но один неверный шаг или злобный умысел, и Армада поступит с тобой так же, как с твоим охранником.
– Угу…
Они направились по абсолютно ровному прямому тоннелю, в стенах которого отсутствовали двери, ниши и комнаты. Синцов, в руках которого уже почти оказался покой едва ли не всего Мироздания, постоянно озирался, ища выход из создавшегося положения, надеясь обмануть Стража. Но ничего путного в голову не приходило. На душе стало жутковато и холодно – такое обычно случалось, когда приходилось кем-то жертвовать или кого-то убивать.
Вскоре коридор превратился в огромный зал, одну сторону которого заменила… пропасть, похожая на Разлом. С одним отличием: профессор ощутил ледяное дуновение тьмы из бездны, принял вправо и прижался к стене. Страж подтолкнул его в бок и ухмыльнулся.
– Иди, Синцов! Это твоя судьба.
Ученый зло посмотрел на Черного Сталкера, проглотил слюну, почуяв песок на зубах, кивнул и снова пошел вперед, с ненавистью буравя колючим взглядом черный разлом пропасти.
– Так ненавидишь меня, что готов убить? – вдруг едва ли не в ухо спросил Чистильщик, заставив вздрогнуть в очередной раз от неожиданности. – А ты уверен, что сможешь собственными руками сделать это? Не чужими, как ты поступил тогда, когда в организованной тобой лаборатории уродовали мое тело, так ведь, Мещеряков?! – громко уточнил Черный Сталкер у едва не подпрыгнувшего от испуга молодого ученого. – Та-ак, именно так! – он вновь обратился к профессору: – Не чужими руками, а своими, розовыми, тонкими, ухоженными пальчиками, готов?!
– Н-нет. Никого я не хочу убивать… всему свое время и каждому его срок! – промямлил Синцов, мгновенно вспотев, несмотря на идущий изо рта пар и холодное дыхание пропасти слева.
