– Ты, главное, упирай на то, что ты – лисица небесная, то бишь лиса, прожившая тысячу лет и допущенная на небо. Запомнила?
– Обижаешь, – улыбнулась Люся. – Мне папа те же сказки рассказывал. Я не только могу у мужчины украсть жизненные силы, но и знаю все на свете тайны, – и лихо так подмигнула, желая приободрить сестру.
– Всем говорим, что нас послал на землю Яшмовый Владыка и строго-настрого запретил говорить смертным, зачем это ему надо.
– Ха! Навру еще, что я не устерегла персики бессмертия в садах богини Западного Неба Си… как ее там, прости господи… Си-ва-мну. Вот!
Татьяна сдержанно фыркнула:
– Не «мну», а «нму»! Сиванму! Еще не хватало перепутать местных богинь.
– У китайцев полным-полно сказок про небесных дев, лис, белых обезьян и прочую нечисть, так что поверить должны. Не боись!
– Яшмовый Владыка все же авторитетней. Как-никак верховное божество у даосов, вершитель судеб на земле и на небе.
– Согласна. Против воли Яшмового Владыки они не попрут.
И новонареченная девой-лисой по имени Лю Си поклялась Богородицей неукоснительно придерживаться этой легенды, но после серьезно призадумалась:
– Но ведь по чьему-то же велению мы здесь оказались? Может, и в самом деле Яшмовый Владыка подсуетился?
Но рассказывать о том, что видела во время светопреставления, не стала. Вдруг померещилось с перепугу?
На том веселье и закончилось, собственно. Потому что при солдатах шутить было как-то совсем неуместно.
Отряд этот вез при себе какие-то ценности – то ли подати, то ли военные трофеи, а потому офицер Шао только и делал, что орал и ругался. Буквально из кожи вон лез, чтобы добро, нагруженное в повозки и прикрытое соломенными циновками, сберечь. Татьяна рассчитывала, что и их, небесных дев, безопасность была для него так же важна.
Однако она ошиблась. Нет, их не отравили и не усыпили, а разлучили – хитро и подло, как тут было заведено исстари. Рано утром, когда Таня еще дремала, офицер Шао елейным голосом попросил благородную госпожу небесную лисицу Лю Си выйти ненадолго из повозки, дескать, с ней хочет познакомиться глава города, который они как раз проезжали. И больше Татьяна сестру не видела.
– Вы пожалеете о своем самоуправстве, офицер Шао, – змеиным шепотом предупредила она и крепко сжала зубы, чтобы не разрыдаться от горя и ужаса.
Тот побледнел, но полный сдержанного гнева взгляд небесной девы худо-бедно выдержал. Видно, не из пугливых был. Остальные старались с Татьяной глазами не встречаться.
Ее везли в столицу ко двору императора, и это был явно не Пекин.
С восемнадцатого года, с первого дня бегства из Петрограда, они не разлучались больше чем на два дня. И то Татьяна все же пробилась в тифозный барак, чтобы ухаживать за мечущейся в бреду сестрой. А тут… В далеком прошлом, в огромной и совершенно чужой стране они с Люсей могут потеряться навсегда. Куда сестру увели? Что с ней сделали?
Оглушенная своей потерей, словно громом пораженная, Таня какое-то время ничего вокруг не видела и не слышала. Их родство, их общая кровь, их дружба были до сих пор как волшебство, как оберег, который защитит и отвратит дурные помыслы злых людей, направит на путь истинный и спасет.
И что же теперь? Почему-то в помощь императора Татьяне верилось с трудом. Будет ли самовластный владыка империи слушать женщину, хоть смертную, хоть небесную? Скорее всего, нет.
Бежать обратно в тот город? Так ведь поймают, и хорошо если снова отвезут в столицу, а могут ведь и сжечь. Или что они тут делают с чудны?ми белокожими и светлоглазыми девицами?
И тут в жизнь Татьяны Орловской снова вмешались высшие силы, а может, и сам Яшмовый Владыка, кто знает? Он, видимо наевшись персиков бессмертия, выбросил косточки с облака долой, вниз, на землю. И одна из них попала кому-то прямо по шлему.
– Командир Лю! Командир Лю!
Голос у доблестного Фань Куая был поистине громоподобен, вполне под стать молодцу, который выпивал три кувшина вина, съедал четверть быка и поднимал на щите троих друзей, – и все это лишь для того, чтобы потешиться. И если бы Фань Куай решил вдруг докричаться до Западного Неба, то наверняка преуспел бы. Но в то утро от могучего воина соратники ожидали лишь одного подвига – «генерал» Фань должен был разбудить предводителя. И, если уж говорить по чести, докричаться до престола Яшмового Владыки выходило как-то проще.
– Лю Дзы! Да проснись же ты!
Командир Лю, сопевший на циновке у прогоревшего костра, дрыгнул ногой и невнятно буркнул что-то, что верный Фань решил пропустить мимо ушей. И пустой кувшин командир обнимал так крепко, а причмокивал так сладко, что всякому стало бы ясно – снятся ему, самое меньшее, небесные девы. Он, впрочем, и земных не гнушался. Вот третьего дня как раз…
– Брат Лю! – Фань не выдержал и, наклонившись, проорал в самое командирское ухо: – Врагов проспишь!
– А?
