«Я сам это спланировал, – напомнил себе молодой человек и слегка приобнял застывшую девушку. – Затеяв войну, не жалуйся на погоду».
Вдалеке, на нижней палубе, утробно громыхнул гонг, и низкий бронзовый гул встряхнул тишину, как руки танцовщицы – рисовую погремушку.
Битва – если не война – началась.
Александра существом своим, привыкшим к движению и ритму, чувствовала ловушку. Она не смогла бы объяснить – а если б попыталась, ее наверняка бы подняли на смех, – но порой весь мир казался ей лишь сочетанием последовательных и повторяющихся движений. И, находясь рядом с Кан Сяолуном, вселенная двигалась не так, как было ей положено, давала сбой. Спотыкалась.
Девушка шла рядом с племянником профессора Кана – он предложил прогуляться по набережной перед ужином – и пыталась урезонить собственный инстинкт, который приказывал ей бежать.
Впереди, у причала, покачивалась «Джонка» – ресторан, в котором захотел отобедать Кан Сяолун. Как и в прошлый раз, выбрал он заведение нарочито дорогое и подчеркнуто роскошное. Саша не видела смысла в посещении подобных мест – особенно в этом случае. У них с ученым намечалось не свидание, а деловая встреча. Ему незачем было производить на нее впечатление или запугивать, не так ли?
Она хотела было поинтересоваться у своего спутника причинами такой любви к претенциозному и вычурному, как вдруг Кан Сяолун хмыкнул и с неожиданной силой сжал ее руку.
– Улыбайтесь, госпожа Сян Джи, – приказал он, и голос его внезапно затвердел, заострился.
– Что? – вскинулась девушка и окаменела.
Длинная черная машина, хищная, будто акула, остановилась неподалеку, и мальчик, обряженный в ливрею ресторана, подскочил к ней, склонился, отворяя дверь. Уже понимая, что предчувствия не обманули ее, что ловушка захлопнулась, Александра попыталась отступить назад, освободиться. И не преуспела.
Из автомобиля выбрался ее отец, а следом за ним, округло улыбаясь, ступила на ковровую дорожку перед рестораном и матушка.
Девушка резко дернула на себя руку, и на этот раз Кан Сяолун отпустил ее.
– Давайте позабавимся, уважаемая госпожа Сян? – коснулся ее шеи тихий холодный шепот.
Она не знала, что происходит, понимала только одно – таких совпадений не бывает. Ученый зачем-то подстроил эту встречу, столкнул их с родителями лбами.
– Ах вы!.. – зашипела Саша в ответ, но тут чета Сян заметила их с профессорским племянником, поклонилась – и момент для реванша был потерян.
– Мы с Сян Джи решили встретить вас, – чуть наклонив голову, плавно и радостно сказал ее родителям Кан Сяолун, и девушка на мгновение поверила в его искренность, поверила даже несмотря на то, что знала: он лжет. – Прошу, не сочтите эту вольность за обиду.
– Моя дочь, – чуть сжал губы председатель, – имеет склонность к своеволию. Очень по-американски. Полагаю, это она заставила вас ждать здесь, на дороге, нашего прибытия.
– Ваша дочь? – переспросил молодой человек и будто невзначай приобнял ее. – Что вы, это было мое желание, и она пошла мне навстречу, как и следовало ей поступить. Не так ли?
«Он может сказать отцу про рыбку, – мелькнула в голове девушки яркая, как вспышка молнии, мысль. – Скажет ли? Не для этого ли сейчас он поставил нас с ним друг напротив друга, будто бойцов на ринге?»
Закипая черной, злой яростью, она подняла глаза – и встретилась с темным взглядом Кан Сяолуна. В нем таились, извиваясь, приказ и насмешка, а еще – осторожная, расчетливая жестокость.
– Простите меня, отец, матушка, – вздернув подбородок, прошелестела молодая госпожа Сян. – Как могла я отказать господину Кану, зная его искреннее и, – выделила она последнее слово, – пылкое желание услужить вам?
Профессорский племянник слегка шевельнул пальцами, будто предположение о том, что он может служить кому-то, было противно ему. Девушка почувствовала его прикосновение сквозь тонкую ткань платья и позволила себе улыбнуться. Она тоже умеет кусаться.
– Пойдемте же, – мягко предложила она, перехватывая у Кан Сяолуна инициативу. – Пойдемте же и насладимся обедом и приятной беседой.
«Люди, – думал ассистент Кан, – как черные и белые камни на доске вейци. Умелый игрок передвигает их по своему желанию и в соответствии с избранной стратегией, и у каждой шашки есть свое место и цель. И это правильно, потому что такова структура мира – если ты не в силах повелевать своей судьбой, кто-то другой распорядится ею за тебя».
Сян Джи, он решил это сразу, слишком слаба, чтобы быть игроком. Когда Кан Сяолун увидел ее в первый раз, там, в кабинете своего дядюшки, девушка показалась ему чайной розой, выращенной под стеклянным колпаком, вещью, которая услаждает взгляд, но не разум. В ней не было ни спокойной, решительной силы старой ведьмы Тьян Ню, ни яростного огня председателя Сяна. Оттого он отвел ей в готовящемся спектакле роль марионетки, и до сих пор она покорно кружилась в том танце, что был ему угоден.
Но сейчас… Сейчас Сян Джи вдруг, развернувшись, сменила маску, будто лиса-оборотень, играющая с иллюзиями, как ребенок – с тряпичным
