– Была, говоришь? И куда делась? На Небеса вознеслась?
– Так она, когда вы, благородный предводитель Лю, изволили напасть… то есть преградить наш путь…
– Короче!
– Под повозкой она! – отрапортовал солдат. – Как мятеж… э… ваши доблестные воины стрелять начали, так дева поспешила под повозку спрятаться!
– Молодец. – Лю Дзы похлопал словоохотливого солдата по плечу и подтолкнул болтуна к остальным. – Иди к товарищам. Эй, кто из вас ранен? – крикнул он, обращаясь к пленникам. – Незачем истекать кровью! Мы окажем вам помощь прежде, чем оставим здесь. Брат Синь, проследи!
– Опять он за свое! – проворчал Фань Куай, с досадой стукнув о землю копьем. – Ему дай волю, он бы этих олухов еще и вином обнес! И рисовых шариков навертел собственноручно!
– Из всех преступлений самое тяжкое – бессердечие[16], – назидательно заметил Цзи Синь и потянул побратима за собой. – Идем!
Сначала Татьяна увидела красивые кожаные сапоги с широкими голенищами и загнутыми вверх носками. Правда, они сильно запылились, а на одном была почти начисто оторвана подметка, но красоту орнамента, вытесненного на коже, это ничуть не портило. Оставалось только выяснить, какие же намерения имелись у мятежника Лю – хозяина шикарной обуви.
– Уважаемая небесная дева, – осторожно постучав по повозке, вкрадчиво позвал Лю. – Не соблаговолите ли покинуть свое укрытие?
Небесная дева, отринув всякое изящество, стремительно заползла под повозку еще глубже. На всякий случай.
В любое иное время Лю Дзы, без сомнения, оценил бы и благоразумие, и прыть неведомой госпожи, но сейчас задерживаться на дороге не следовало, а потому пришлось отбросить и уговоры, и вежливость. Он вздохнул, внутренне готовый к визгу, воплям и сопротивлению:
– Уважаемая небесная дева, не вынуждайте меня…
Присев, Лю заглянул под экипаж и там, в полумраке, практически нос к носу столкнулся с прячущейся женщиной. И чуть не отпрыгнул от неожиданности, когда ему навстречу блеснули сквозь густую вуаль нелюдские светлые глаза. Тут бы испугаться, но женщин, будь они земные или небесные, командир Лю совсем не боялся. А уж когда у гостьи с Небес и фигура вполне себе под стать блаженным садам Западного Неба… Выдающиеся… э… холмы и изгибы, да.
– Ого! – поневоле вырвалось у Лю восхищенное восклицание. Но он тут же сам себя одернул. Сейчас не до шуточек. Да и не до церемоний, к которым дева, видать, привыкла.
– Уважаемая госпожа, здесь опасно оставаться. Я возьму вас за руку и помогу выбраться. – Ухватив девушку за запястье, он вежливо, но настойчиво потянул ее наружу.
Отбиваться или каким-то образом сопротивляться упорству незнакомца у Татьяны сил уже совсем не осталось. Кроме того, милосердие, проявленное им только что по отношению к пленникам, ее не только поразило до глубины души, но и приободрило. Может быть, он и ее пощадит? Жаль только, скотина Шао успел удрать. Бог с ним, но он унес с собой Танину рыбку.
И точно, едва «благородный предводитель» извлек небесную деву из-под повозки, как сразу же отпустил и даже грязь с подола платья отряхнул. Затем как-то нарочито почтительно поклонился, выставив перед собой руки и положив одну ладонь поверх другой. Явно ведь дурачился, но вышло на редкость элегантно. Люся, та все время твердила, что пластика движений у азиатов изумительная.
– Уважаемая небесная госпожа! – молвил мятежник, прицельно кося ясным карим оком на «холмы и изгибы». – Я, Лю, командир этого отряда, услышал от верных людей, что солдаты Цинь творят святотатство, захватив небесную посланницу. Но позволите ли убедиться – в самом ли деле вы с Небес?
И быстро, пока небесная посланница не успела опомниться и пока у самого хватало смелости, сдернул с нее вуаль.
– Ох! – Лю даже отступил на шаг, внезапно заулыбавшись так светло и радостно, словно был ребенком, получившим неожиданный, но чудесный подарок.
Дева и впрямь выглядела так, словно только что сошла с Неба. Кожа белее самых чистых облаков, огромные глаза цвета грозовых туч, легкие пряди светлых волос… Да, такой женщине впору прогуливаться в вечноцветущих садах Яшмового Владыки, а не торчать посреди пыльной дороги в забытом богами уезде Пэй, среди грязи, трупов и сломанных мечей!
Из восхищенного оцепенения Лю Дзы вывел братец Синь, подоспевший со своим неизменным веером очень кстати. Вот уж кто тут же совершил все положенные поклоны, ничуть не заботясь о чистоте своих светлых одежд!
– Вот! – торжествующе заявил Цзи Синь. – Что я тебе говорил, брат Лю? Это небесная дева! Прояви почтительность, олух! – и уже замахнулся, чтобы привычно треснуть Лю по плечу веером, но тот ловко увернулся, отпихнул побратима и, отчасти чтобы побороть смущение, гаркнул на глазеющих солдат:
– Эй, нечего пялиться! Совсем забыли почтительность, бездельники?
И бойцы Лю, и солдаты Цинь послушно отвернулись и преувеличенно бодро продолжили заниматься каждый своим делом: одни – обезоруживать
