от дел.
Повернувшись, она нахмурилась, чумазая и взъерошенная, и рыкнула громко, но незлобиво:
– А ну р-руки! Разгромишь тут мне все. Ну не мужик ты – чисто несчастье!
– Пока никто, кроме тебя, не жаловался, – прищурился Юнчен и уселся на обшарпанный табурет, поджав длинные ноги.
– Смазливый ты, вот бабы и ведутся, – хмыкнула Янмэй и вытерла руки видавшей виды ветошью. – Дуры потому что. Чего тебя с утра пораньше принесло? С мотоциклом неладное приключилось?
На лице ее отобразилось искреннее расстройство: машины она любила нежной неженской любовью, страдала, случись железным зверям повредиться или сломаться, и натурально занималась не ремонтом их – лечением.
Ин Юнчен отрицательно мотнул головой и, не желая долго ходить вокруг да около, признался:
– У меня тут есть проблема. Большая. Личная. Помощь нужна.
Янмэй разом посерьезнела, поднялась, зачем-то отряхнув комбинезон, и подошла ближе. Лицо ее, загорелое, с квадратными скулами и упрямым подбородком, вполне могло сойти за мужское, если б не на удивление ясные глаза и длинные густые ресницы. Юнчен вскользь подумал, что все это – и пропахшая железом и маслом мастерская, и развешанные по стенам инструменты, и тяжелые, сверкающие хромом машины, – ей очень шло.
– Ин Юнчен пришел о помощи просить, – хмурясь, пробормотала она между тем. – Видать, и правда тигр решил ягнят не когтить. Ну, говори. Чем смогу.
Парень вздохнул и огляделся. Лежал на подставке блестящий черный мотоциклетный шлем, валялись в кучке шкурки – видно, Янмэй собиралась заняться покраской байка. В углу темной змеей извивался свернутый шланг.
– Давай, может, в город выберемся? Разговор долгий.
Женщина открыла было рот, чтоб поспорить, – он был уверен в этом и даже ждал возражений: мол, что за дела такие? Не нравится мой дом – выметайся и дверь за собой не забудь притворить, придурок! Но что-то, может, его серьезная искренность, Янмэй остановило. Она повздыхала, почесала взмокший затылок и согласилась.
– Ну если не шутишь, – только и сказала женщина и пошла на улицу. – Сейчас, я мигом. Сполоснусь да переоденусь только. Но с тебя, значит, угощение.
– Хоть два, – усмехнулся Ин Юнчен. – Я даже знаю, куда мы поедем. У меня этажом ниже офиса такое местечко открылось – экзотика! Русская кухня, борщ и водка. Одному как раз не с руки было пробовать, а вдвоем – почему бы и нет.
– Вот только водки мне и не хватало, – заворчала она, но по довольно заблестевшим глазам стало понятно: идея отведать чего-то непривычного и незнакомого Янмэй явно понравилась.
Собралась женщина быстро, и через полчаса они, каждый на своем мотоцикле, неслись по направлению к городу. Далеко впереди уже сверкала башня Тайбэй 101, но вокруг все равно зелеными заплатами еще расстилались рисовые поля.
Ин Юнчен смотрел сквозь темное забрало шлема, как мелькают, исчезая позади, небольшие ухоженные домики, и думал о Сян Джи – о том, как славно было бы показать ей маленький деревенский храм, стоящий неподалеку на холме, угостить девушку жареными пельменями в придорожной забегаловке или прокатить ее ночью по мосту Синьбэй.
«Скоро, – пообещал он себе. – Скоро».
Возвращение в лагерь чусцев вышло еще более стремительным, чем побег. Все помыслы Сян Юна утекли в направлении предстоящего сражения. Он и думать забыл про небесную деву, обратившись целиком в полководца, озабоченного лишь делами своего войска и замыслами противника. К шатру доставил, с лошади слезть помог, вежливо поклонился и тотчас умчался прочь. Нет, право слово, как союзник Сян Юн ей нравился больше, чем как жених.
Служанки встретили беглую небесную деву визгом, писком и бестолковой суетой. С одной стороны, они избежали сурового наказания от дядюшки Сян Ляна, а с другой – симпатий к Татьяне ее побег точно не прибавил. Теперь охрана будет удвоена, если не утроена.
Еще обратной дорогой, сидя за спиной у генерала Сяна, Таня успела поразмыслить о многом. Например, о том, как отвадить пылкого кавалера от визитов и знаков внимания. Пока, к сожалению, запрещать ему вожделеть и домогаться – все равно что лисе приказать не ходить вокруг курятника. Но надежда была, и она заключалась, как ни странно, в знании. Для начала, решила Таня, нужно собраться с мыслями и вспомнить как можно больше о том, что писал Сыма Цянь. По-своему он бешеному князю Чу даже сочувствовал и уделил ему немало страниц в своей летописи. Но в ней ни слова не было сказано ни про небесную деву, ни про брак с посланницей Яшмового Владыки. И если они с Люсей появились здесь и сейчас, то, значит, можно как-то повлиять на исторические события, рассуждала Татьяна. Действовать она решила сразу, не откладывая в долгий ящик и не полагаясь на удачу. Первым делом она пригласила к себе немолодого одноглазого солдата, сторожившего ее шатер.
– Не положено! – рявкнул он и отшатнулся.
