ощущение. А я не мазохистка, чтобы терпеть такую боль каждый раз. Но стоит вспомнить то передаваемое эктой чувство покоя, словно ты наконец-то оказалась дома, и болезненность процедуры уходит на второй план.
Еще раз вздохнув, я решила не маяться дурью и переключиться на более актуальные дела. Например, неплохо было бы проверить еще разок маскировку.
Мой корабль универсал. Он и боец, и защитник в равной степени, следовательно, способы маскировки у него на уровне. Нет, само собой, если сравнивать с кораблем — крепостью ксерков, мой мальчик и рядом не стоял. После залпа хотя бы пяти орудий той крепости от нас и мокрого места не останется, да и наши залпы их щитам не так страшны. Тут большую роль играет разница в весовых категориях.
Но моего «Охотника» еще ведь найти надо!
Так, посмотрим. Показатели в норме. Исходящие сигналы прекращены. Поступающие отражаются. Все как и должно быть. Прикидываемся пеньком. Тьфу! Астероидом.
Чем можно заняться пилоту в те моменты, когда не нужно управлять кораблем? Он ведь и без меня в невесомости повисит, причем успешно. Так вот, о свободном времени. Пилот может СПАТЬ!
Спать долго, с наслаждением и в полной расслабленности. Чего, как известно, ни на каком кресле не сделаешь. Даже на самом удобном, подстраивающемся под параметры твоего тела. В итоге я пошла в каюту.
Выбрала себе каютку посимпатичнее, легла на кровать и уснула. А ведь до последнего ждала какого-нибудь подвоха. Потому что по закону подлости, действующему на всех разумных существ во Вселенной, непременно должна была сработать тревога. Или на коммуникатор вдруг поступил бы сигнал бедствия от всех членов команды, вместе взятых. Или на месте расположения моего корабля обязательно зародилась бы черная звезда. В общем, схема понятна и без дальнейших пояснений.
Каково же было мое удивление, когда, проснувшись, я поняла, что проспала пять стандартных часов. Это же неслыханная роскошь!
И мне даже сны не снились! Впрочем, они мне последние три стандарта и так не снились. Есть парочка специальных ментальных техник, которые под силу даже такой слабой и неопытной человеческой девчонке, как я.
Нельзя мне сны видеть. Я бы с ума сошла за три стандарта. Но иногда обращение к техникам приходится прекращать. Долгое их применение, кстати, тоже лишает разума. Меру знать надо.
Довольная и почти счастливая, я отправилась в отсек питания. Для полного счастья не хватало только плотно подкрепиться. Не то чтобы я была особо голодна, но подстраховаться не мешало.
Так я и вошла в столовый отсек, весело напевая незатейливую мелодию себе под нос. Там меня и встретили бледно-серый норм и на редкость подвижный хорог. Ганзо играл с ножом, подбрасывая его вверх и ловя двумя пальцами.
— Ну наконец-то! — воскликнул Шин, стоило ему меня заметить.
Уже тогда мне нужно было напрячься.
— Всем привет! — улыбнулась я, не желая расставаться с хорошим настроением.
— Где ты была? — продолжал наводить панику Шин-Рен.
— Спала.
— Мы вызывали тебя по коммуникатору, — сообщил норм.
— Я его отключила.
— Мы пытались обыскать каюты, но они были заперты! — не унимался остроухий.
— Само собой, ведь я их заблокировала, — пожала плечами. Нет, пожалуй, есть я все же не буду. Весь аппетит испортил ушастый.
— И зачем ты это сделала? — меланхолично поинтересовался Ганзо. Ему было просто любопытно.
— Превентивный удар по закону подлости, — отмахнулась от него. — А чего мы такие нервные?
— Они еще не вернулись, — ответил Ганзо.
— Ну, так Рим с папашей вроде встретиться собирался, думаю, это надолго, — не согласилась с их паникой.
— Нет, — лениво мотнул лысой головой хорог. — Они друг друга спокойно выносить способны не больше трех стандартных часов.
— Волнуешься, Ганзо? — улыбнулась ему.
— Нет, предупреждаю, — пожал тот плечами. — Когда Рим с отцом окончательно разругается, твоему кораблю может достаться.
— Это еще почему? — опередил меня Шин.
— Рим обычно сваливает раньше, чем они успеют договорить. За что отец каждый раз его отлавливает. — Хорог продолжал игры с ножом.
— Они так всегда? — опешила я.
— Для них это нормально. Там своя драма. Спрашивай у Рима.
— Ну а мой корабль тут при чем? — не поняла я.
В собственной маскировке я была уверена.
