Очень уж мне к сердцу пришлась дама Брунгильда. И хозяйство у нее неплохое…
– Вы хоть успели… ну, ты понял…
– Ну да! – расплылся в широкой улыбке шотландец. – Мы сделали это медленно и печально…
– Это как? – уставился я на шотландца.
– Ну… – немного смутился Тук, – так Бруля попросила. Сказала, первый раз только так и надо, в знак траура по ее первому мужу…
– А-а… раз траур, тогда понятно… – Я диким усилием воли подавил в себе хохот.
М-дя… такого я еще не слышал… «Медленно и печально». Охренеть можно…
Вдруг из телеги, где тряслась мертвецки пьяная религиозная и чиновничья братия, кто-то что-то пьяно забормотал.
Я оглянулся и увидел, как фра Михаэль принял позу «сидячее положение», отхлебнул вина из глиняной бутыли, с которой он не пожелал расстаться, и загорланил во весь голос:
Строй моих ближников взорвался хохотом, и через мгновение песню уже горланили с десяток луженых глоток:
Вот это монашек! Беру, однозначно…
Так, хохоча и распевая фривольные песенки, добрались домой, в Гуттен.
Утомился я… Вроде не таскал ничего тяжелее собственного… ну, вы понимаете; а устал, как будто вагоны разгружал. Вагоны? Тьфу ты… Вагоны – это такие коробки на колесиках, которые таскают по рельсам локомотивы? Шучу, конечно, все я помню, но мир двадцать первого века, из которого меня так удачно занесло в пятнадцатое столетие, кажется уже совсем нереальным и ненастоящим. Да и ладно, пусть кажется.
В замке я отдал все необходимые распоряжения и поплелся в свой кабинет. Работать. Да, работать. Личный состав продолжает бухать, отмечая решение Логана жениться, а я вот – нет. Вернулись из экспедиции мои научные кадры и аж подпрыгивают в желании доложить и в ожидании похвалы. Выслушаю и похвалю. Если сил на то хватит. Нажрался я все-таки порядочно. Вино у ленниц забористое…
Только я расположился в кресле и приготовился начать прием, как в кабинет ворвалась Матильда в сопровождении двух девушек. Сестры Гуутена – Герды, и Ханны – одной из двух девушек, которых мы подобрали в Германии. Они, я так понял, теперь составляли личную свиту Матильды…
Ну как «ворвались»… Сначала в кабинет осторожненько просочилась Ханна и после глубокого поклона с реверансом поинтересовалась, не соизволит ли господин барон, то есть я, уделить несколько минут своего драгоценного времени госпоже Матильде.
Я соизволил. В самом деле, а про свою валькирию-то и забыл… Сразу поперся делами заниматься. Непорядок.
После получения разрешения в кабинет величественно вплыла Матильда. Девушка надела длинный парчовый халат, в разрезе которого при каждом шаге выглядывали ее красивые ножки, и распустила волосы, скромно украсив их только нитками жемчуга. Ну и шитые золотом левантийские тапочки с загнутыми носками. В общем, как всегда великолепна и соблазнительна. А пахло от нее еще соблазнительнее. Розами…
Я приготовился получить свою порцию ревности. То, что ленники оказались ленницами, ей уже, естественно, известно. А то… женщина – она и в пятнадцатом столетии женщина. Особенно женщина, избалованная вниманием.
– Ты устал, Жан! – Матильда, чмокнув меня в губы, скользнула за спину и принялась разминать мне плечи. – Позволь нам немного позаботиться о тебе. Это не займет много времени.
– Позволяю… – буркнул я и отчего-то немного смутился.
С чего бы это вдруг?
