– Пустите, конечно!
Матвей кивнул. Пару минут спустя в комнату вошёл всё тот же чиновник по секретным поручениям, что принимал нас в царском дворце. Вопреки недавно произошедшему, он улыбался.
– Прошу к столу. – По щелчку пальцев отставного генерала тут же был подан стул и ещё один прибор.
– Благодарю вас, но я по службе и лишь на минуту. Господин Строгов, могу ли я взглянуть на те письма, которые вы получили от того сбежавшего немца. Фон Браунфельс, кажется?
– «Получил» – не совсем точное слово, – я встал из-за стола и принёс ту самую сумку.
– Это они?
– Да, – я передал ему письма.
– Здесь вся переписка?
– Разумеется.
– Благодарю вас, – он сунул пачку себе за пазуху и протянул мне руку. – И примите душевный совет: уезжайте из города. Завтра утром вас арестуют. По идее, я был бы обязан сделать это сегодня, но в нашем ведомстве столько бюрократических процедур, согласований, подписей, боюсь, мне просто не успеть…
В комнате повисло напряжённое молчание.
– О, вашим друзьям ничего не угрожает. Более того, государь наверняка захочет побеседовать с мисс Челлендер. Он намерен выказать ей сочувствие и понимание.
– Спасибо, – прошептала Энни.
– Но от результата этого разговора будет зависеть, скоро ли вы, Михаил Николаевич, сможете вернуться в столицу. Моё почтение, господа!
Наверное, мне тоже стоило бы поблагодарить этого непонятного человека. Хотя бы спросить его имя и чин. Впрочем, скорее всего, он бы не сказал. Когда за гостем закрылись двери, Энни наклонилась ко мне и тихо прошептала:
– Надеюсь, вы сохранили копии?
– Конечно же, – также шёпотом ответил я. – Ещё до приезда в Санкт-Петербург я сделал список писем в оригинале и подстрочный перевод.
– Только не говорите мне, где они хранятся. Я девушка общительная, могу и сболтнуть.
– Отправлены моим друзьям в Лондон.
– Боже, Майкл! Неужели тем самым, что вас предали?!
– Нет, на такие вещи у меня хорошая память, – улыбнулся я.
Копии тайной переписки наверняка уже лежали на столе моего старого учителя О’Коннела. Если в чём на него можно было положиться, так это в том, что старый филолог сумеет засунуть куда подальше на полку полученную из России «рукопись монографии Джона Китса» и даже не притронется к ней до моего возвращения.
У него старомодные понятия о документоводстве и дырявая память. В обоих случаях для нас это плюс…
– Если меня действительно вызовут к царю Александру, – рыжая англичанка на миг коснулась моих пальцев, – обещаю сделать всё, чтобы вас как можно скорее простили и позволили вернуться.
– У вас получится, – так же тихо ответил я. – Говорят, что государь очень неравнодушен к мольбам хорошеньких девушек.
– Это был намёк? Я ведь могу и вилкой в нос.
– Нет-нет, что вы! Просто мысли вслух, – поспешил извиниться я, хотя в глазах Энни играли скорее смешинки, чем обида или возмущение.
Да, фраза вышла двусмысленной, не спорю. Однако за всё время, проведённое нами вместе, все тяготы пути, разделённые опасности и тревоги убедили меня в одном – равной этой девушке нет на всём белом свете!
От Ла-Манша и до Байкала с ней никто не сравнится в храбрости, верности, упрямстве и самообладании. Она не побоялась заступиться за меня в присутствии самого князя Юсупова, чей род был близким к трону!
На мгновенье мне стало ужасно стыдно. Как я только мог подумать, что эта замечательная девушка – шпионка?!
– Ну что ж, твоё благородие, – Матвей, всё это время беседовавший с графом Воронцовым, вдруг соизволил обратить внимание и на мою скромную судьбу, – собираться пора! Нам бы до темноты из города выехать.
– Куда? – не сразу сориентировался я.
– На кудыкину гору! – охотно пояснил папин казак. – В имение твоё родовое поедем. Там пару деньков переждём, а дальше видно будет.
Что ж, это разумно. Вежливо кивнув Энни, я встал из-за стола и, поклонившись Павлу Павловичу, отправился к себе в комнату. Золотых монет, взятых мною в пещере Чингисхана, успешно хватило и на обратную дорогу в столицу, и на новый гардероб всем нам, и даже на оплату моих долгов перед старым другом моего отца.
Как вы догадались, старый генерал категорически отказывался взять деньги, но мне удалось настоять. Думаю, на деле это только углубило наше
