стройной осанкой и тонкой, по-детски нежной шейкой.
Господи, неужели эта хрупкая дочь туманного Альбиона действительно скакала верхом по безлюдным уральским степям, стреляла во врагов, прыгала с моста в реку, дралась и боролась за свою жизнь, как самая отчаянная искательница приключений из бульварных романов какого-нибудь Луи Жаколио…
– Майкл, я хочу… хочу… поговорить о нас. О наших отношениях. О нашем настоящем и будущем. Если, конечно, оно у нас есть. Не перебивайте!
– И в мыслях не было, – тихо пробормотал я, поскольку в речь юной англичанки вплетались иные звуки.
За дверью раздавался едва уловимый скрип половиц. Кто-то очень тяжёлый, но очень осторожный решил нанести нам неожиданный визит. Походку старого конвойца я бы узнал из тысячи. Раз это не он, то кто?
– Не подумайте, что я сошла с ума. Просто, как говорят в этой стране, накипело! Думаете, я совсем глупа и не знаю жизни? О нет, сэр! Всё не так просто, сэр! Господь наделил меня любопытством, свойственным женщинам, и умом, свойственным мужчинам! К чему это? А-а, вспомнила. Так вот, я давно наблюдаю за вами и вижу…
Скрип половиц прекратился у нашего порога. Кто-то взялся за ручку двери. Не дожидаясь худшего и памятуя, что лучшая защита есть нападение, я молча рванул дверь на себя, и в комнату ввалился неизвестный мужчина в потрёпанной одёжке.
Неприятный и неопрятный тип лет сорока, с заячьей губой и бегающими глазками. Если бы мне надо было выбрать типичного представителя уличной преступности санкт-петербургских подворотен, то этот красавчик гарантированно попал бы в первую тройку!
Впрочем, пока я его рассматривал, он быстро сориентировался и вскочил на ноги, щеря редкие зубы. В пальцах левой руки негодяй сжимал медный кастет.
– О, не перебивайте, я же слышу, – скорее с обидой, чем с раздражением, простонала мисс Челлендер, ещё крепче зажимая уши. – Быть может, себе самому вы кажетесь суровым, брутальным мужчиной, невозмутимым британцем, хладнокровным учёным, графом Босуэлом или даже Кристофером Марло! Но я-то вижу вас другим, совсем другим. Ах, Майкл, Михаил, Миша-а…
Мы с незнакомцем на миг покосились на рыжую англичанку и так же молча приняли боевые стойки. Я левостороннюю, по всем правилам английского бокса, он – просто подняв руки к груди, чуть согнув колени и спину. Поза уличного бойца.
Первые два удара в голову противника я нанёс по скользящей, без особого вреда, но так, чтобы этот негодяй понял, с кем имеет дело. Он сплюнул кровь из разбитой губы мне под ноги, а когда я качнулся в сторону, резко ударил кастетом! Это было-о…
– Я же знаю, что вы меня… вы ко мне неравнодушны. И те взгляды, которые вы украдкой бросали на меня, думая, что я этого не вижу… О-о, я всё вижу, сэр Строгофф! Ваши глаза недвусмысленно говорили мне, что я вам небезразлична. Поверьте, я умею различать у мужчин настоящие чувства и пошлое желание записать себе ещё одно имя на щит любовных побед! Вы не такой, сэр…
Человек с рассечённой губой даже не пытался поразить меня в какие-нибудь жизненно важные органы. Ни в голову, ни в печень, ни в солнечное сплетение, нет…
Этот мерзавец просто саданул меня в плечо. Боль дичайшая! Правая рука словно отсохла, повиснув плетью. Я закусил губу, чтобы не заорать, но упёртая Энни всё равно продолжала гнуть своё:
– Вы должны понять меня. Не то чтобы моё бедное сердце было как-то холодно к вашим порывам, вовсе нет! Как видите, я уже настолько забыла о приличиях, что смею говорить с вами столь же откровенно, словно со своим детским дневником. Миша, Мишенька, простите меня, но нам не суждено быть вместе…
Честно говоря, на тот момент именно к этой теме я был глубоко индифферентен! Драться одной левой хорошо только в сказках братьев Гримм или матушки Гусыни.
В реальном поединке на кулаках однорукий боец практически не имеет шансов. Медный кастет мелькал в опасной близости от моего виска, и счёт времени шёл уже даже не на минуты, а на секунды. В последний момент мне удалось поднырнуть под руку противника и (храни, Господь, Ирландию!) головой врезаться в живот негодяя. Он сложился пополам, как перочинный ножик, выпучив глаза и пуская пузыри слюны…
– И дело не в вас! Вы – отпрыск благородного семейства, на вас нет никакой вины перед вашей родиной, что лично я готова засвидетельствовать перед Богом и императором Александром. Но я… меня же вернут в Британию. Дочь английского посла – не есть посол Англии. Парламент и королева пришлют другого! Наше поместье продано, ибо отец привык к азартным играм. У моего дядюшки двое своих дочерей. Так что же ждёт меня в Лондоне?
На этот практически крик души я и отвлёкся. Чем не преминул воспользоваться человек с рассечённой губой. Так и не выпрямившись, он просто кинулся мне в ноги и, обхватив за колени, свалил меня на пол. Два прямых удара кастетом в лицо я как-то успел блокировать. Третий пришёлся вниз, прямо по углу тазовой кости, и этот гад знал, куда бить…
– Что нас ждёт, Майкл? По законам Великобритании я, как женщина, оказываюсь лишена всех прав наследования. У меня ничего нет. Абсолютно ничего. Дьявол, да я даже не имею права поселиться в нашем доме в Санкт-Петербурге! Он принадлежит Британии, и там уже живёт другой посол. Скажите прямо, зачем я вам такая?! Без отцовского благословения, без наследства, без приданого? Я никому не нужна, моё место в старых девах, преподающих русский язык и литературу двум ученикам во всей Англии…
