— Почему ты сразу думаешь, что мне что-то нужно?
— Разве нет?
— Ну, может, я просто соскучилась.
— Даже когда соскучилась, ты обращаешься затем, чтобы получить внимание. Так всегда. Не мучай, говори по существу.
— Ким, ты невыносимый зануда!
— Какой есть. Так, слушаю.
— Понимаешь, тут такое дело. Мне нужна твоя консультация.
— Чтобы ее получить, нужно сначала объяснить, в чем проблема.
Я объяснила.
— Ясно, — протянул парень.
— Что ясно?
— Дело ясное, что дело темное. У Вальтера сплошная головная боль. Не завидую, но тебя-то чего беспокоит? Твоя работа — бродить за ним тенью и следить, чтоб не прирезали в темной подворотне, а судя по твоим описаниям города и обстановки в целом, короче, ее у тебя нет. Так в чем проблема?
— Ну, Ким, если бы ты знал, какая здесь тоска собачья! Вальтер все копается и копается, а мне как-то не хочется оставаться в Босвелле на зимовку.
— Ох, тебе не угодишь. Работа — плохо, нет работы — тоже. Определиться не пробовала?
— А поможет?
— Тебе? Не уверен. Дай подумать. Эй, ты куда лезешь? Какое кладбище? Вали отсюда! Хей!
— Ким, ты там с кем? — удивилась я, все сильнее и сильнее прижимаясь к трубке. На другом конце провода стала раздаваться возня, ругань и потом громкий стук. Видно, трубку уронили на пол.
— Сколько тебе лет, а ведешь себя, как ребенок. Привет, Акира!
— Эм, привет, Жюли, — опешив, поприветствовала я сестру Кима. — Стесняюсь спросить, ты сейчас у него дома?
— Да.
— М-м-м. — У меня отнялся язык. — Дом цел?
— Разумеется, цел, о чем ты таком говоришь? А! Понимаю. Не переживай, у нас с братишкой холодная война, массовых разрушений нет. Кстати, Акира, сходи на кладбище.
— На кладбище? Зачем?
— Прогуляться, свежим воздухом подышать, за компанию проведать господина, как его, а, Соверена!
— Но господина Соверена похоронили только позавчера, думаю, он еще не успел соскучиться по общению.
— Возможно, ты права, — задумалась Жюли. — Но с другой стороны, такая симпатичная девушка решила уделить ему свое внимание, он будет польщен.
— Ну, если ты настаиваешь, я схожу на кладбище.
— Замечательно, как только оттуда вернешься, позвони нам. Пока!
— П-пока. — Я повесила трубку. А если не вернусь? Так, глупые мысли прочь! — На кладбище! — бойко заявила, распахивая дверь комнатки и тут же с грохотом падая на пол. А какой был выход. — Ландыш, престань разлеживаться под дверьми!
Кладбище, кладбище, и где оно может быть? Нет чтобы спросить у хозяина гостиницы, я как ошпаренная вылетела на улицу и понеслась в неизвестном направлении. Хорошо, хоть тормоза сработали раньше, чем направление стало окончательно неизвестным. «Ничего, город маленький, обязательно наткнусь», — успокаивала я себя. Ага, маленький, но ведь можно и в трех соснах блуждать.
Я печально свесилась через перила моста. Нет, топиться я не собиралась. Я всего лишь бросала еловые шишки в темную воду. Шишки плюхались, всплывали и отправлялись в путешествие вниз по каналу. Дог, просунув свою морду между перилами, периодически капал тягучей слюной, словно по ниточке спускающейся к воде, оставляя круги.
— О-хо-хо-хо, — протянула я, кладя голову на руки. Одна я совершенно бесполезна. Глупая собака, гуляющая без хозяина. Я знаю, где мой дом, но где все остальное? И спросить-то не у кого. Улицы безмолвствуют. А может, и нет.
Словно из ниоткуда на мосту возникла черная кошка. Не спеша она прошла к нам. Села. Склонила голову. В ее янтарных глазах мелькнула насмешка. Приехали, теперь и кошки надо мной насмехаются. Кошка издала невнятное фырканье, ассоциирующееся лично у меня со вздохом (не знаю, разве кошки умеют вздыхать?), встала, занесла когтистую лапку и дала ею Ландышу по заднице. Пес взвизгнул, подскочил и кинулся на мерзавку. Кошка оказалась проворнее (чего еще ожидать от кошки). Ловко увернувшись от пасти Ландыша, она ринулась прочь. Ландыш за ней. Я за Ландышем. Я и представить себе не могла, что этот ленивый блоходав может так бегать! Чувство было, словно я воздушный змей, парящий на веревочке. Не знаю, сколько могла
