— На коленке. Ты ее расшибла. Горе луковое, что с тобой делать? — вздохнул Опал.
— Мириться. Опа, у тебя такие длинные волосы, неужели парни такие носят? — неожиданно спросила Арика, изучая его со стороны.
— Раньше носили. Теперь модно их стричь.
— А почему ты не стрижешь?
— Я приверженец старых традиций, — улыбнулся Опал. — Хочешь, чтобы я подстригся?
— Нет, просто интересно было бы на тебя посмотреть. Но длинные тебе идут, симпатичнее любой девочки, — ехидно заметила Арика.
— Ах так! Сейчас кто-то у меня побежит.
— Не надо! Я буду хорошей!
Несколько минут шли молча. «Шу-шу-шу», — стрекотали кузнечики. «Цок-цок», — цокали деревянные сандалии. «Жур-жур», — журчал садовый фонтан. Идиллия. Все так спокойно, и лишь ноющие мышцы да мозоли на руках напоминают о недавней утомительной тренировке. После обеда у него занятие по экономике, затем математика, логика, философия — бесконечный список наук, и так до ужина, а потом вновь тренировка по фехтованию, но лучше об этом не думать. Сейчас лишь сад, тишина и приятная компания.
— Опа, как прошла тренировка? Ты самый сильный?
— Конечно, а ты сомневалась?
— Нет! Ты самый-самый! Я в тебя верю! — радостно заверила Арика.
— Спасибо.
Она верит. Наверное, единственная, кто в него по-настоящему верит. Другие просто возложили обязанности. Им все равно как, но он должен их выполнить. И он молча выполняет. Вежливо улыбается родителям, вежливо улыбается слугам, прилежно выполняет все указания учителей. А потом запирается у себя в комнате и в слепой ярости швыряет вещи. Не плачет, задыхается. А утром вновь улыбается. Это длится несколько лет. Сейчас нагрузок больше, его готовят для поступления в академию. Он будет дипломатом. Как все быстро и легко решилось. Без вопросов, без скандалов. Его лишь поставили перед фактом. Всегда так. Всё всегда так.
— А как твои занятия с госпожой Розой? — спросил он, отогнав подальше ненужные мысли.
— У-у-у.
— Что такое? Что-то не получается?
— Все! Все не получается! Госпожа Роза говорит, что я просто какой-то па-та-ло-ги-чес-кий случай! — по слогам выпалила она.
— Неужели так плохо?
— Да! У меня ничего не выходит. Сегодня испытывали огненный прием. У меня получилось создать огонь, ну а потом вот! — девочка быстро сунула перед лицом Опала свои руки, на них красовались свежие ожоги.
— Ох, вижу. Но ни у кого не получается с первого раза, потерпи.
— Я терплю. Мазь от ожогов знаешь как жжется!
И снова смех пронзил тишину. Как давно он так непринужденно веселился? С ее приходом в этот дом ему стало легче дышать. Камень обязанностей больше не был таким тяжелым, казалось, эту ношу теперь делят вместе с ним. Он не знал, что совсем скоро тому, кто подарил ему столько радости, придется причинить столько боли.
— Мне пора идти. Через неделю у нее день рождения, поздравишь от меня? Но должно быть, она не примет моих поздравлений.
— Наверняка.
— Хорошо. — Опал надел фуражку. Очень странно она смотрелась на нем. — Теперь о ней будешь заботиться ты. Постарайся, я тебе доверяю.
— Не надо, — устало произнес Ким.
— Что?
— Не надо мне доверять. — Он тоже поднялся со скамейки. — Удачи в учебе.
Прощально махнув рукой, Ким стал спускаться вниз по дороге.
Опал стоял, смотря ему вслед. Что это могло значить? И снова ветер решил все. Своим новым порывом он чуть не унес с головы фуражку. Юноша успел вовремя ее придержать. «Пора на поезд», — решил он.
— И все-таки ты умудрилась выписаться. Не иначе врачей до смерти замучила.
— Да, я могу! — радостно созналась я в содеянном.
Ежедневным скулежом я умудрилась достать весь персонал. Скрепя сердце меня выписали.
— Не сомневаюсь. Как себя чувствуешь? — спросил Ким, забирая у меня сумку с вещами.
— Хорошо, а завтра буду себя чувствовать еще лучше! Ты же помнишь, что…
