вроде как принялся вслух рассуждать: — То что вы из благородных, сэр Кэрридан, эти жадюги сразу выяснят… А значит, даже своей высшей ставкой в полтора десятка золотых, вряд ли удовольствуются… Тут они, пожалуй, все полсотни захотят…
— Полсотни золотых ролдо? — переспросил я, чувствуя как у меня сами собой поднимаются брови. У нас-то в кельмском магистрате чинуши довольствуются серебром. А то и медью!
А малость пришибленный затребованной суммой бес немедля мне велел: «Поехали обратно, в Римхол! Там за такие деньги можно целый бордель выкупить, а не одну девицу!»
— Да, этого думаю будет достаточно, — подумав чуть, достаточно уверенно ответил старший триарх.
— Ладно… ладно, это не проблема… — пробормотал я, прикидывая свои возможности. Не ждать же мне и впрямь, когда дело само собой утрясется? Нет, если бы не насущная необходимость как можно быстрей вернуться в Римхол, пока какие-нибудь злодеи не измыслили еще чего-нибудь против Кейтлин, можно было бы устроить здесь небольшой переполох, уплатив в итоге много меньше названной суммы — всего-то пару-тройку штрафов, максимум в пять золотых ролдо каждый, за телесные повреждения отдельным, слишком алчным прохиндеям… но увы, увы… Времени у меня на это просто нет.
И я задумчиво посмотрел на своего собеседника: — А вы можете как-то моему делу поспособствовать? Мне-то еще искать придется невесть сколько к кому там обратиться…
— Ну даже не знаю… — замялся приличия ради старший триарх. А потом, вроде как делая одолжение, вздохнул: — Ну если вы всерьез настроены пойти у этих прощелыг на поводу… То я не в праве удерживать вас от этого крайне опрометчивого и совсем необязательного шага… Тем более что могу понять ваше желание поскорей вытащить с каторги крошку ди Самери… Ей действительно здесь не место… — И, пожевав губами, сказал: — В общем, помочь вам в этом, я, думаю, вполне способен…
«Этот тоже в деле! — немедля констатировал я. — Ибо даже не засомневался, в своей способности все это дело провернуть! Что в принципе невозможно, если ты ни разу этого не делал. И нечего на судейских пенять — вы с ними в плотной связке работаете!» — Но рвущуюся наружу злость все же сдержал. Пересилил себя. И, чуть успокоившись, полез в суму. Куда перед отъездом, повинуясь не иначе как какому-то наитию, сунул банковский вексель, в придачу к звонкой монете. На цельную сотню золотых ролдо.
Его-то я и вытащил… И протянул Бартинелли, который заметно оживился при виде прописанной в нем суммы, со словами: — Я могу надеяться?..
— Не сомневайтесь даже, сэр Кэрридан! — заверил он меня, проникновенно заглядывая мне в глаза. — Все будет сделано в лучшем виде! Я сейчас же этим вопросом займусь и пошлю кого-нибудь в город — выдернуть нужных людей! И буквально в течении пары часов все организуется!
«Транжира!» — кратко и очень емко обличил меня после этого действа надувшийся бес. И скрестив лапки на груди, гордо отворотил рыло. Показывая таким нехитрым образом свою обиду. Обиду на то, что я не обратил никакого внимания на его увещевания о том, что никакая — даже самая распрекрасная, девушка не стоит таких трат, и что денежки можно потратить и с большим умом. А уж переплачивать вдвое вместо того чтоб поторговаться и скостить цену — это и вовсе, по его мнению, полная дурость.
«Да уймись ты, — досадливо поморщился я в ответ на этот демарш. — Деньги дело наживное, добудем еще. — И, подавив недобрую ухмылку, добавил: — А вот они скоро будут им совсем не рады… И горько раскаются в том, что вообще решили с меня взятку слупить…»
«Ага, раскаются! Как же! — фыркнул явно не поверивший мне бес. — Разве что в том — что мало затребовали! — И, посопев, буркнул, глядя на то, как исчезает банковский вексель на сотню золотых в кармане мундира Оскара Бартинелли: — А денежки, меж тем — тю-тю! И никто их тебе уже не вернет!»
«Это ты так думаешь», — не согласился с ним я.
«Не думаю, а уверен! — отрезал рогатый. — Ибо тут явно действует целая организация. Причем не сама по себе, а под крылышком кого-то очень- очень влиятельного… Судя по тому, что вымогатели эти не стесняются открыто показывать что они живут на широкую ногу. Так что тут тебе даже Кован не помощник. А сам ты ничего не сделаешь… Потому что осел!»
«Ну это мы еще посмотрим, сделаю я что-нибудь с этим или нет…» — с обещанием протянул я.
Меж тем я, похоже, перестал быть интересен Бартинелли. Потому как он быстренько попытался избавиться от меня под предлогом крайней необходимости заняться моим делом. Что, впрочем, получило мое полное одобрение.
Одним словом, едва я допил вино, как был незамедлительно препровожден в здание администрации каторги. Где, похоже, в связи с ранней порой, не было еще никого из обретающихся обычно здесь служащих Надзорного ведомства. Только в просторном холле отирается пара сонных охранников, мигом подобравшихся при нашем появлении, а больше-то и не видно никого…
В холле, однако, мы не задержались. Дальше по коридору прошли. Остановились у одной из многочисленных дверей, а затем, после того как Оскар отпер ее, и внутрь зашли. И очутились в довольно просторной комнате, с паркетным полом, со строгими бежевыми гобеленами на стенах и большим окном, наполовину прикрытым тяжелыми бархатными шторами.
«Прямо гостиная в богатом доме…» — подумал я, глядя на стоящий посреди комнаты низенький лакированный столик с плетеным блюдом, на котором лежали фрукты, и на расположившиеся вокруг него четыре мягкие кожаные кресла и небольшой диванчик.
