Они дошли до ледника как раз, когда солнце появилось над горизонтом. Ледяные поля вспыхивали, переливаясь, как в калейдоскопе, голубыми, белыми и золотыми участками. Он оказался столь же труден для перехода, сколь и красив. Мимара уже перестала считать, сколько раз упала. Дважды им приходилось переходить ущелья, внутренние склоны которых горели на солнце, как сверкающая сеть, прежде чем погрузиться в темноту. Они огибали ямы с голубыми краями, в которых грохотала скрытая подо льдом вода. Стоило только бросить взгляд через плечо, чтобы понять: шранки – сотня за сотней, целые тысячи – преследуют их, рассыпавшись по ледяным полям, как язвы на теле. А два человека продолжали упорно взбираться, спеша по снегу, присыпавшему лед, пока их ноги не перестали гореть от холода и просто онемели, пока сердца не заколотились, как жестяные побрякушки.
Тощие собирались на льду, безобразное пятно темнело посреди ледника. До колдуна с Мимарой доносились их вопли, грубые злобные крики среди окружающего великолепия.
– Просто беги! – отрывисто выпалил Акхеймион. – Пусть их вой толкает тебя вперед!
Но она то и дело оглядывалась, хватаясь за живот под золотой кольчугой.
Наконец они вскарабкались на склоны, куда ветром нанесло снег – там была прочная земля, – и только тогда колдун обернулся к колышущимся массам. Гностические вспышки, бледные на фоне высокогорного снега, врезались в беспорядочно волнующуюся массу прямо под ними. Шранки рассыпались, рассеялись по склонам так широко, что Друз не мог поразить всех. Они взбирались по скалам, чтобы напасть и сверху. Вновь и вновь Акхеймион посылал секущие огни в сжимающееся вокруг них кольцо, но тощих было слишком много, они наступали отовсюду. Впервые Мимара почувствовала, что у них есть Хоры, по покалыванию своих. Она закричала, предупреждая колдуна, но он уже, похоже, знал. Эхо отскакивало от высоких, нависших склонов…
Многосотенная когорта приближалась с востока. Но не успел старик к ним обернуться, они всей массой рухнули вместе с сорвавшимся куском льда в пропасть, исчезнув навсегда среди льда и снега. Два беглеца стояли, открыв рот. Раздались крики и завывания других, влезающих по склону, а потом все потонуло в оглушительном реве.
Лавина.
Грохот обвала. Обломки голубого сумрака, летящие вниз. И темнота.
Их завалило, но все же двигаться было можно. Колдун пробормотал заклинание, и свет, льющийся из глаз и рта, собрался в бело-голубой шар, а огромные массы снега, тая от сверкающих кривых, потекли ручьями. Друз поднял руки и выстрелил лучом, пугающим в своем геометрическом совершенстве. Он пробил снег, как папиросную бумагу. Вода хлынула вниз. Брызги и пар, ничем не сдерживаемые, высоко взлетали вверх. А бывший адепт начал кружиться, рисуя круги все шире и шире, которые образовали отдушину. Солнце вскоре пробилось сквозь столб пара.
Вода заливала сапоги, поднялась почти до колен.
Колдун, погасив луч, принялся посылать одайнийские заклинания Потрясения в пробоину над ними. Снег загудел снаружи, обрушился, сверкнув на солнце. Они были свободны.
Мокрые, дрожащие, с онемевшими руками и ногами, они продолжили восхождение.
Здесь царил белый свет и полное отсутствие запахов. Шранков нигде не было видно.
Сходя с ума от изнеможения, Мимара все же никогда не чувствовала себя столь ясно мыслящей. Вокруг высились новые вершины, отдельно стоящие пики. Она даже заметила белый дымок, который ветер пронес мимо, словно там, на облаках, стояли просто белые сугробы. Теперь стало ясно, почему люди обращаются к Небесам, несмотря на то, что Внешнее находится нигде и повсюду в Мире.
А человеческое сердце выбирает свое направление.
Они шли, преодолевая трудный путь. Две точки на склонах, которые все удалялись ввысь, к солнцу.
Последний серповидный гребень при каждом шаге уходил под ногами вниз, открывая мир, бесконечными ступенями разбегающийся вдаль. Там снеговые шапки гор уступают место каменистым ущельям и громадным склонам, поросшим сосновыми лесами. Наконец они стоят плечом к плечу на ледяной вершине, вдыхая воздух, которым, кажется, никогда не надышишься, взирая на огромную черно-зеленую чашу долины, лежащей внизу.
И вот они увидели у подножия ближайшей горы по левую руку…
Ишуаль. Родина дуниан. Место рождения Анасуримбора Келлхуса.
Наконец-то… Итог стольких трудов и мучений.
Его когда-то величественные бастионы пали. Заградительные стены разрушены до основания.
Еще одно мертвое место.
