королеву и принца и удостовериться в их свободе. Лишь в последней из частей происходило что-то непонятное, но до утра адмирал решил туда не соваться.
Как объяснил Славе постоянно державшийся поблизости Таш, двух объединившихся частей было более чем достаточно для захвата замка при условии, что остальные не будут им мешать. А о том, чтобы они не мешали, позаботились нахлынувшие в город с наступлением ночи русалки. Лишь теперь Ярослава припомнила и песни, и смех, которые доносились из всех харчевен, когда их отряд пробирался по городу, и хмурые лица простых горожан, явно не понимающих, чему некоторые так радуются.
Когда на востоке едва заметно посветлел край неба, у осаждающих уже всё было готово. Командиры передовых гвардейских отрядов доложили, что им удалось подобраться почти под самые стены замка, два хотомара, нагруженные верёвочными лестницами, верёвками и крючьями, уже разогрели пузыри, и хумили, занявшие в них свои места, ждали только знака к отлёту.
Но так и не дождались: сидевший на плече Ярославы Шарик вдруг встрепенулся и важно объявил:
– Все наёмники обезврежены, Васт и Тина идут открывать ворота.
– Куда идут? – растерялась Слава и внезапно обнаружила, что стоит посреди зала одна, а все остальные толпой ринулись к двери.
Побежала и она, ещё до конца не веря ни словам унса, сорвавшим детей и воинов с места, ни собственной надежде, но уже ощущая, как начинает постепенно отступать напряжённая тревога, грызшая её последние два часа.
Когда Слава выскочила на крыльцо, то не сразу нашла сыновей взглядом. Вся широкая подъездная аллея была забита суетящимся народом, как набережная в праздничный день. Среди них преобладали два цвета, светло-зелёный и синий, выдавая принадлежность гвардейцев к разным частям. Нет, строго регламентированной формой, как принято в её родном мире, одежда этих мужчин не была. Объединял однополчан лишь цвет да продиктованная необходимостью практичность. Офицеров можно было определить по знакам отличия, вышитым на правом плече, и более дорогому оружию.
К крыльцу примчались гвардейцы, ведя за собой наскоро осёдланных пангов, и, не успела Ярослава оглянуться, как оказалась сидящей на животном впереди Таша.
Сначала женщина попыталась вывернуться и уже открыла рот, чтобы высказать телохранителю своё возмущение, когда это она позволяла ему подобные вольности?! Но тут мимо промчался Конс, и перед ним сидела Майка, впереди мелькнула чёрная бандана Стана, и он тоже ехал на панге не один. Значит, животных на всех не хватает, вовремя сообразила Слава, смирилась и смолчала. Ведь главное сейчас поскорее добраться до Костика и своими глазами убедиться в его целости и сохранности.
От занятого адмиралом дома до замка, стоящего на вершине самого внушительного в округе холма, напрямую было не более трёхсот метров, но дорога круто извивалась меж каменистых выступов и заняла у отряда почти десять минут.
Больше всего их продвижению мешали повозки, панги и расположившиеся на обочинах на отдых гвардейцы. Привычные к походным условиям мужчины с потрясающим хладнокровием варили на скрытых за камнями костерках что-то незатейливое или просто спали, завернувшись в меховые одеяла или просто куски грубого полотна. Им не мешали ни ярко светившие фонари, ни шум и топот взбиравшихся наверх пангов, ни возбуждённые крики адмиральских адъютантов, пробивающих отряду дорогу к воротам.
Слава едва успевала вертеть головой, рассматривая это скопление вооружённых туземцев, только теперь со всей полнотой понимая, какой бесценный подарок сделали для этих людей её сын и его странный белокурый напарник.
В этот момент дорога снова круто повернула, и Слава, разглядев, кого именно везёт с собой Стан, разочарованно хмыкнула. Как ей могло прийти в голову, что он взял с собой Юнхиолу? Вон она, сидит впереди второго блондина, которого Костик ласково зовёт Зайчиком и настоящим другом. А вместе с её старшим нетерпеливо подгоняет панга Тарос, позаимствовавший у её сыновей одну из чёрных бандан и потому не сразу узнанный землянкой.
Отряд был ещё в полусотне метров от ворот, когда Ярослава разглядела, как эти ворота медленно и уверенно поднимаются вверх. Она уже успела представить себе, как они толпой ворвутся внутрь, как она бросится к Костику… обнять, прижать к груди, заглянуть в глаза.
И тут из узкой дверцы, прорезанной в одной из боковых башен, выскочила стройная светловолосая фигура, заглянула под ворота и, обернувшись к ним, подняла вверх руки в предупреждающем жесте.
– Осторожно, мы не можем найти, как надёжно застопорить ворота! – звонко сообщил знакомый голос, потом обернулся и спросил тише. – Что?
– По-моему, эти уроды срубили запорный шнек. – Из распахнувшегося маленького оконца на уровне второго этажа выглянула голова Тины, озабоченно оглядела подъезжающих и сообщила. – Придётся вам всем проходить по турникету. Я отпускаю.
Голова исчезла, внутри башни что-то ощутимо лязгнуло, и ворота с грохотом врезались в каменный настил. Слава от неожиданности вздрогнула и передёрнула плечами, сообразив, какая опасность грозила тем, кто попытался бы проехать под этой кованной из толстых листов махиной.
– Мы и по турникету можем. – Стан и Тарос уже соскочили со своего панга и бежали к дверце.
– Идём, я провожу. – Не успела Ярослава сообразить, каким образом блондин нашёл её в куче всадников и оказался рядом, а сильные руки уже легко сняли землянку со спины животного и понесли в сторону башни.
– Васт! – одновременно воскликнули два голоса, и если в собственном Ярослава различила лишь лёгкий мятеж против такого самоуправства, то в перекрывшем её рыке Таша ясно слышалась неукротимая ярость.
