провоцировала меня на ссоры, и у меня сдали нервы. Мой муж не видел, с чего все началось, а я постеснялась рассказать ему, как сеньора Вальдес издевается надо мной. Они между собой порешили, что мне необходимо обратиться к психотерапевту. Я выбрала самого тупого из всех, такого, который точно не сможет никак меня изменить. Я терпеть его не могла и всех его коллег, которые смотрели на меня как на подопытную мышь, ставили какие-то эксперименты… Это ужасно, майор Берг.
— Понимаю.
— И вот… Мы на Земле. И мне совсем не стало жизни. Вы обратили внимание, что сеньора Вальдес первым делом побежала покупать дом? В стране с холодным климатом, с пасмурной погодой, не католической стране? Это не для нее и не для семьи. Для меня. Она требует, чтобы я ушла. Одна, без детей. Я подслушала, как она твердит моему мужу, чтобы он избавился от меня. Она нашептывает ему, чтобы он ухаживал за вами. Мол, я сумасшедшая и к тому же нищая. Это правда, моя семья окончательно разорилась, еще когда я только вышла замуж. А сеньора Вальдес постоянно толкует ваши слова, жесты, даже манеру одеваться так, что вы хотите понравиться моему мужу. И конечно, объясняет ему, что он должен оставить меня ради вас. Ради того, чтобы обеспечить будущее детей — моих детей, которых она тоже хочет отобрать у меня! — и возвращение моего мужа в Эльдорадо. Как это ужасно.
— Действительно, очень неприятно.
Мария вздохнула:
— Тогда я и поняла, что не только преступники и психопаты могут убить человека. Я уже несколько дней мечтаю убить свою свекровь. Сначала меня пугала эта мысль, а теперь я к ней привыкла!
— Ну и мечтайте дальше, — посоветовала я.
— Что вы хотите сказать?
— Только то, что люди, всерьез обдумывающие убийство, не станут делиться своими планами с кем попало. Ваше высказывание, Мария, — это довольно распространенная форма просьбы о помощи. Вы таким образом обращаетесь ко мне, надеясь, что я найду какой-то выход, поскольку сами вы чувствуете себя бесправной в чужой стране.
Мария отвернулась.
— Возможно, вы снова правы, — глухо призналась она.
— Вот я и советую вам — доверьтесь психологу.
— Мне не поможет психотерапия.
— Зато вам поможет рапорт, который он составит для меня. И который я подам вашему куратору, который будет обязан принять меры.
Она поморгала. Очень трогательно, по-детски у нее получилось — длиннющими черными ресницами хлоп-хлоп, хлоп-хлоп.
— О, я об этом не подумала. Хорошо, майор Берг, я поступлю, как вы советуете.
— А пока он занят с вашей свекровью, мы с вами подогреем остывший чайник, заварим свежего чаю и поболтаем о чем-нибудь другом. Да хоть о модах.
Она расцвела.
В кухню быстрым шагом вошел Энрике. Веселый смех Марии, только что звеневший как сосульки на весеннем ветру, мгновенно оборвался и затих.
— Я вижу, вы подружились, — отрывисто произнес он, оглядывая стол. На столе уже были вазы с печеньем и пирожными, конфеты, фрукты. — Я рад. Мария, я настаиваю, чтобы ты побеседовала с этим специалистом.
— Хорошо, — просто ответила она.
Энрике замер на мгновение. Он не ожидал, что жена встретит его просьбу без сопротивления.
— Он ждет тебя в моем кабинете. Будешь проходить по второму этажу, постарайся не шуметь: мама после сеанса прилегла отдохнуть, а ты знаешь, какой острый у нее слух.
Мария поднялась, тепло попрощалась со мной и ушла без оглядки. Энрике сделал несколько шагов к окну, замер, рассеянно глядя в сад. Потом взялся одной рукой за спинку стула, на котором сидела Мария, и спросил будничным тоном:
— Не возражаете, если я займу место Марии?
— Разумеется. Кофе мы не варили, но чай еще не остыл.
— Благодарю вас. Я начал привыкать к чаю… — Он взял себе чистую чашку, уселся, налил и даже отпил. — Я вправду рад, что вы подружились с Марией. Она ведь вам рассказывала о нашей жизни?
— С чего вы взяли?
— С того, что она только и искала, с кем бы поделиться. Не спорьте, пожалуйста. — Он внезапно перешел на федеральный. — Я хотел бы сказать, что все ее слова — правда.
— А вам известно, какие слова она произносила?
