— Мы понимаем. И вы совершенно правы. — Паника вернулась, испуганной птицей колотилась в ребра, сжимала горло липкими пальцами. Он сглотнул. — С чего вы предлагаете начать?
— Мы соберем для вас информацию, — сказал Цевет. — То есть, если вы доверите нам это сделать.
Должен же я хоть кому-то доверять, подумал Майя.
— Да, пожалуйста.
Головная боль усилилась, и Майя испытал трусливую благодарность, когда один из подчиненных Эсаран возник на пороге, чтобы объявить, что ужин подан, прежде чем Цевет успеет придумать еще один «последний вопрос».
Цевет изящно извинился, тактично избавив Майю от необходимости соображать, на сколько человек был заказан ужин. Император ел в гордом одиночестве, а его нохэчареи опять сидели по обе стороны двери столовой.
Бульон с яйцом, запеченный угорь, молодая капуста: Майя жевал почти не чувствуя вкуса, извлекая из какого-то бездонного резерва новую улыбку для робкого слуги с примесью гоблинской крови и передавая похвалы Мастеру кухни и шеф-повару. На десерт был подан шербет; его вкус сразу напомнил о зиме, и Майя жалел только о том, что не может прижать холодную вазочку к горячему от боли виску. Прежде чем он успел отказаться, слуга подал горячий шоколад, и после первого глотка Император внезапно обратился к нохэчареям:
— Когда вы едите?
— Ваше Высочество? — Спросил пораженный Бешелар.
Кала старался сосредоточить взгляд, словно пытался разглядеть что-то очень далекое.
— Вы должны есть, — пояснил Майя. — Когда?
— Когда вы находитесь в постели, Ваше Высочество, — ответил Кала. — Мы договорились, что один будет охранять вас, пока другой ест. Вы не должны беспокоиться о нас.
— Не могли бы вы в дальнейшем ужинать вместе с нами?
Лицо Бешелара, как и следовало ожидать, выразило крайнюю степень ошеломления. Кала улыбнулся.
— В дальнейшем, Ваше Высочество, вы уже не будете ужинать в одиночестве.
— О, да, — сказал Майя и одним глотком допил шоколад. — Как глупо было забыть об этом.
Кала деликатно кашлянул.
— Насколько нам известно, Ваше Высочество не спали прошлой ночью.
— Очень мало, — согласился Майя, борясь с желанием потереть усталые глаза.
— Тогда мы предлагаем Вашему Высочеству лечь спать. Ваши эдочареи уже ждут, чтобы позаботиться о вас, и вы можете со спокойной душой и чистой совестью отпустить нас ужинать.
— Ваше Высочество, — сказал Бешелар, — Кала Атмаза говорит несерьезно, но его предложение мудро.
Прилагая все усилия, чтобы не рассмеяться, Майя прикусил губу и встал на ноги. У него болели не только мышцы, но даже кости, ноги казались сделанными из свинца, но он был счастлив, что они еще держат его.
— Мы благодарим вас, — сказал он, обращаясь к обоим.
Было неловко чувствовать, как близко они придвинулись к нему, каждый со своего бока, когда сопровождали вверх по лестнице. Два полных оборота вокруг Алсетмерета привели его к двери императорской спальни, где уже ждали Эша и Аврис. Нохэчареи и эдочареи замерли, неуверенно глядя друг на друга. Майя, слишком усталый, чтобы соблюдать вежливые формальности, спросил:
— Кала, ты остаешься?
— Да, Ваше Высочество, — ответил Кала.
Бешелар по-солдатски отсалютовал и отбыл вниз по лестнице.
Какими бы молодыми и испуганными ни были императорские эдочареи, но свое дело они знали хорошо. Они расплели его волосы и расстегнули одежду с такой быстрой и молчаливой ловкостью, что он оказался перед ними голым, прежде чем успел смутиться своего тощего тела и смуглой кожи. В считанные секунды его облачили в мягкую, как облако, ночную сорочку и заплели волосы на ночь.
Один из них, кажется, Эша, хотя Майя уже ни в чем не был уверен, заверил его, что они сменили все постельные принадлежности. Опустившись на кровать, он почувствовал, что белье действительно чистое и хорошо проветренное, потом нежные руки осторожно накрыли его одеялом, и больше он не помнил ничего.
Один раз среди ночи, он вынырнул из кошмара, где Сетерис говорил ему, что его мать лежит среди горящих обломков «Мудрости Чохаро», и услышал тихий голос в темноте:
— Ваше Высочество?
— Кто здесь? — Хрипло спросил Майя.
— Это я, Кала. Вам приснился дурной сон. Все в порядке.
