— Этот господин, — Майя с запоздалым огорчением понял, что не поинтересовался именем посланника, — совершил дальнее путешествие. Пожалуйста, позаботься, чтобы у него было все необходимое. — Он запнулся, размышляя, следует ли сообщить Пелхаре новость, но пробормотал только: — Я буду у своего двоюродного брата. — и вышел.
Под дверью спальни Сетериса лежала полоса неяркого света, внутри слышались нетерпеливые шаги. Пусть он ограничится одним графином, произнес про себя Майя короткую безнадежную молитву и постучал в дверь.
— Кто там?
По крайней мере по голосу кузен казался не пьянее, чем четверть часа назад.
— Это Майя! Можно войти?
Дверь стремительно распахнулась, на пороге стоял Сетерис.
— Ну, что? Тебе тоже не спится, малыш?
— Кузен, — произнес Майя почти шепотом, — что мне делать?
— Что тебе делать? — Фыркнул Сетерис. — Стать Императором, конечно. Ты должен своей монаршей волей править всем Эльфландом, а не скулить у меня под дверью.
— Но я не знаю…
— Недотепа, — похоже Серетис ругался больше по привычке, лицо его было чрезвычайно задумчивым.
— Да, кузен, — покорно согласился Майя.
Через некоторое время взгляд Сетериса снова сосредоточился на мальчике, но теперь в нем не было гнева.
— Ты пришел за советом?
— Да, кузен.
— Входи, — Сетерис отступил назад, и Майя впервые вошел в комнату двоюродного брата.
Спальня выглядела строгой, почти аскетичной — ни памятных безделушек из Унтеленейса, ни дорогих украшений. Сетерис указал Майе на единственный стул, а сам сел на кровать.
— Ты прав, малыш. Волки ждут, чтобы сожрать тебя. Письмо у тебя?
— Да, кузен.
Майя вручил Сетерису письмо, уже порядком помятое и потрепанное. Сетерис снова внимательно прочитал его, на этот раз задумчиво развесив уши. Закончив, он аккуратно сложил бумагу, его длинные белые пальцы медленно разглаживали заломы.
— Он много на себя берет, этот Улерис.
— Что он делает?.. — Внезапно Майя догадался: — Ты знаешь его?
— Мы много лет были врагами, — ответил Сетерис, пожимая плечами. — И я не думаю, что он изменился.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Что у него нет причин любить тебя, малыш.
— Он пишет, что верен.
— Да. Но кому именно он верен? Уж точно не тебе, ибо ты всего лишь самый младший и самый нелюбимый из сыновей его умершего господина, который вовсе не желал видеть тебя на троне. Пошевели мозгами, малыш.
— Что ты имеешь в виду?
— Милосердные богини, дайте мне терпения, — Сетерис демонстративно закатил глаза к потолку. — Вот представь себе: ты наследник императора. Что ты должен сделать в первую очередь?
— Кузен, у нас нет времени на загадки.
— А это вовсе не загадка. Это твоя будущая жизнь.
Сетерис плотно сжал губы и уставился на Майю, и через некоторое время до мальчика дошло:
— Коронация!
— Ха! — Сетерис так громко хлопнул в ладоши, что Майя подпрыгнул на стуле. — Точно. Тогда почему, спрашиваю я тебя, Улерис ни словом не обмолвился о твоей коронации?
— Ну, похороны…
— Нет! Ты сейчас рассуждаешь, как ребенок, а не как Император. Мертвые мертвы, они уже никуда не торопятся и могут подождать, и Улерис прекрасно это знает. Есть более насущные вопросы, которые в равной степени касаются и тебя и его.
— Но…
— Думай, малыш, — подбодрил Сетерис, наклоняясь вперед. Его холодные глаза светились задором. — Ты приехал в Унтеленейс на похороны. Что дальше?
