Ломким от внезапного гнева голосом он сказал:
— Мы больше не хотим говорить о нашем кузене.
— Ваше Высочество, — дружно ответили Цевет и нохэчареи и так же дружно поклонились.
Ты Император, с горечью сказал Майя себе. Радуйся, что тебя слушаются.
Утро прошло в череде малых решений, постановлений и прочих мелочей, которые должны были выяснить для своих начальников секретари Свидетелей и лорда-канцлера, прежде чем продолжить дела по управлению империей. Майя слушал и судил старательно, как только мог, по мере необходимости решительно задавая вопросы, несмотря на уже привычный страх выказать свое невежество.
Лучше спросить, стиснув зубы, говорил он себе снова и снова, но все же испытал тайную благодарность, когда Цевет твердо заявил, что Императора ждет обед. Наконец все секретари были отпущены.
Но не успел последний из испуганных, невзрачных клерков проскочить в дверной проем, как в зал вкатился сам Чавар с полчищем новых секретарей.
— Ваше Высочество, — заявил он. — Мы должны срочно поговорить с вами о браке эрцгерцогини Ведеро.
— Его Высочество уже… — начал было Цевет, но Майя поднял руку, чтобы остановить его.
Чавар выглядел подозрительно довольным, это сразу насторожило Майю, так что он решил выяснить все незамедлительно, пока не стало слишком поздно.
— Насколько мы поняли, — сказал Чавар, — Ваше Высочество не будет продолжать переговоров покойного Императора с Домом Тетимада.
Брови Майи взлетели вверх, он не успел сдержаться. Кто-то проговорился, но он был уверен, что это были не его слуги и не Ведеро.
— Мы так решили, — ответил он, собираясь выйти, но Чавар, азартно сопя, пододвинулся ближе.
— Мы никогда бы не посоветовали покойному Императору заключать такой союз и мы рады, что Ваше Высочество проявили больше осторожности. Особенно когда Вашему Высочеству известно, что он может упустить более выгодный альянс.
Майя, слишком сбитый с толку, чтобы отвечать, смотрел на лорда-канцлера в ожидании разъяснений.
— Нам известно, — сказал Чавар, улыбаясь, как сытый кот, — что Ваше Высочество получили предложение от графа Бажевела.
Теперь многое прояснилось. Поддавшись необъяснимой вспышке упрямства, Майя спросил:
— Вы имеете в виду его предложение заключить брак с его дочерью?
— Что? Нелепость! — Теперь Чавар почти кричал. — У вас не больше оснований жениться на Осмин Бажевин, чем на Сору Жасани.
Майя взглянул на Цевета, который в ответ поднял брови и иронически развесил уши. Очевидно, что канцелярия могла бы более оперативно поработать с письмом графа Бажевела. Но неумолимый Чавар продолжал говорить:
— Мы имели в виду заключение брака между эрцгерцогиней Ведеро и Осмером Бажеваром.
— Кажется, граф Бажевел упоминал о подобной возможности, — сказал Майя, настороженный, как олень, почуявший волков, но еще не увидевший их.
— Союз с Домом Бажевада был одним из самых заветных желаний Варенечибела, — заверил Чавар.
Он неуклонно продвигался в глубину комнаты, используя свой решительный голос и упорный взгляд, как своего рода оружие. Майя заметил, что сам он осторожно пятится. И Чавар не останавливался.
— Мы рассматриваем оба предложения графа Бажевела, так же как претензии герцога Тетимела. Поскольку мы не были уверены в воле нашего покойного отца, мы можем принимать к сведению только те его желания, что были изложены в письменной форме.
Чавар подпрыгнул, как лягушка. Он не может ударить тебя, сказал себе Майя. И он не может возненавидеть тебя сильнее, чем уже ненавидит. Тебе не следует бояться его гнева.
Он не очень верил себе, но знал, что лучше притвориться уверенным.
— Вы сомневаетесь в нашем слове, Ваше Высочество? — Понизив голос, спросил Чавар.
Это было опасное обвинение, и Майя знал, что лучше не углубляться в эту тему, поэтому ответил:
— Мы заявляем принцип нашего правления. Если Варенечибел Четвертый не оставил распоряжений, написанных его собственной рукой, мы будем выносить решение, исходя из собственного мнения. — Он посмотрел на Чавара, тяжело дышащего приоткрытым ртом, и добавил: — Прошу извинить, лорд- канцлер, мы опаздываем на обед.
Он обошел лорда-канцлера и, хотя знал, что не может двигаться так же величественно, как Чавар, покинул Мишентелеан со всем возможным достоинством.
